Идет дождь. Тот горячий липкий летний дождь, когда не можешь отличить, где дождевая вода, а где пот. Они смешиваются. Сливаются. Я ползаю на коленях, переворачивая все камни подходящего размера, которые попадаются мне на заднем дворе дома Макса. Наша «странная тетя», как ее принято называть, купила нам обоим на Рождество по каменной ключнице, и, как бы мы ни смеялись над этим, я все еще пользуюсь ею – и надеюсь, что Макс тоже.
Через десять минут сдаюсь и беру самый большой камень, который мне удается найти. Досчитав до трех, швыряю его в заднюю дверь. Стекло разбивается вдребезги, рассыпаясь на мелкие осколки у моих ног. От этого звука у меня начинает кружиться голова, и я словно переношусь в другую ночь. В гораздо более холодную ночь, где в мои ступни впиваются осколки стекла…
На мгновение я заставляю себя вернуться в настоящее и крепко прижимаю пальцы к основанию черепа, где нарастает пульсирующее давление. Это приносит облегчение лишь на несколько секунд. Я прикидываю, что сказала бы Айя, и мысленно составляю перечень: один предмет, который я могу увидеть, один предмет, который я могу услышать, и один предмет, который я могу учуять.
Выброшенная бутылка пива.
Чайки.
Барбекю.
Я стою на заднем дворе Макса. Я не там. Я в безопасности.
И что теперь? Я вспоминаю дело, над которым работала в прошлом году – когда обвиняемый за одну ночь вломился в пять домов. Его приговорили к пятнадцати годам заключения. Но это совсем другое дело. Я не собираюсь ничего красть, просто хочу заглянуть внутрь и проверить, всё ли в порядке с Максом. Но, глядя на зазубренные осколки стекла, обрамляющие зияющую дыру, не совсем понимаю, что делать дальше. Как именно я могу попасть внутрь, не изрезав руки в мелкий фарш? У меня в машине есть подушка, которую я подкладываю под спину во время езды, а на задних сиденьях наверняка валяется как минимум два-три джемпера. Самое время проявить изобретательность.
Когда я заканчиваю, моя рука напоминает нечто из сериала «Доктор Кто». Я – да`лек [5]. Уничтожить! Я использую подушку, чтобы вытолкнуть осколки стекла и сделать отверстие шире, а затем очень медленно и осторожно просовываю руку внутрь. Молюсь, чтобы Макс оставил ключ в замке.
Вот так!
Я поворачиваю ключ. Когда переступаю порог, стекло хрустит у меня под ногами. Я в доме. Знаю, это противозаконно, как бы я ни убеждала себя, будто я просто заботливая сестра, и все же я чувствую, как меня охватывает дрожь – дрожь торжества.
Многие обвиняемые утверждали, что преступная жизнь вызывает привыкание, и хотя я, конечно, не собираюсь превращать проникновение со взломом в привычку, я понимаю, насколько привлекателен тот кайф, который возникает при этом. Возможно, для того, чтобы испытывать волнение, а не страх, нужно принадлежать к определенному типу людей – но я знаю себя достаточно хорошо, чтобы не удивляться тому, что соответствую этому типу. Если не во всем, то, по крайней мере, кое в чем.
Окидываю взглядом окружающую обстановку и застываю на месте. Я не могу поверить в то, что вижу, и, по мере того как реальность проникает в сознание, мое дыхание учащается. Несмотря на то что интерьер и мебель подобраны со вкусом и выглядят дорого, почти все поверхности уставлены грязными тарелками, коробками из-под еды навынос и пивными бутылками. Это не похоже на того Макса, которого я знаю. На Макса, который заботится обо всем и обо всех вокруг. Он стойкий и надежный. Ради всего святого, он инвестиционный банкир! Я зажмуриваюсь, борясь со слезами.
