Площадь Тяньаньмэнь - страница 6

Но Цзинь – отдельная история. Да, он мал ростом, однако все прислушиваются к его словам. В нем чувствуется уверенность – говорит он негромко, но всегда о вещах, которые нам незнакомы. Вот почему он и кажется умным. Есть в нем что-то такое, что делает его взрослее других, даже взрослее Чжена, хотя Чжен из нас самый рослый и самый старший. А еще Цзинь никогда ни с кем не спорит, в отличие от остальных.

Однажды Фань – а он толстый и вонючий – заявил, что я вечно чешу в попе! А сказал он это только потому, что все знают: он сам вечно чешет в попе, – и, говоря, он хихикал и пускал слюни, как будто это ужасно смешно. Я почувствовала, как краснею, хотя с чего бы, ведь я никогда не чесала в попе. Но Фань выкрикнул это с таким упоением, что, пусть я никогда ничего такого не делала, щеки у меня вспыхнули и на глаза навернулись слезы. Нет, я не расстроилась. Я рассердилась. А всем, видимо, показалось, что мне стыдно, потому что Фань сказал правду.

И я взорвалась.

– Ты, недоумок безмозглый!

Я изо всех сил врезала Фаню по руке. Тут и у него на глаза навернулись слезы, а потом он заверещал. Мы смотрели, как он припустил к дому со всех своих толстых ног.

– Ты поступила некрасиво, – заметил Чжен, глядя на меня с расстроенным видом.

Говорил он мягко, смотрел ласково и при этом будто хлестнул меня по лицу наотмашь. Я вдруг возмутилась, запаниковала.

– Он врет. Ван Фань врет. Он сказал, что я чешу в попе, но я никогда этого не делаю!

Я внимательно посмотрела по сторонам. Взглянула на Цзиня, потому что все же знают, что он умный, рассудительный – а мне очень хотелось услышать голос разума.

– Цзинь, я этого не делала!

Он несколько секунд смотрел себе под ноги, потом поднял голову, устремил на меня взгляд карих глаз.

– Да, знаю, но суть не в этом.

– А в чем? В чем суть?

Этот вопрос я едва ли не выкрикнула, но они уже вернулись к своим делам. Никто меня не гнал, я ушла сама. На следующий день вернулась. Ван Фань был там – капал слюной и хихикал, играя с остальными. Я присоединилась к игре – как будто ничего и не произошло. Но в тот момент я поняла, что значат слова Цзиня: «Да, знаю, но суть не в этом». В школе Ван Фаня называли «умственно отсталым». Всё потому, что, когда в обеденный перерыв он ел, почти вся его еда вываливалась на рубашку, а еще он иногда начинал хихикать без всякой причины.

Но суть была не в этом. Как меня приняли в компанию, хотя я и не обладала никакими выдающимися свойствами, так приняли и Ван Фаня, потому что однажды он пришел к нам и захотел поиграть. Для нас, детей, в то время не было ничего ценнее совместной игры, пусть среди нас и были недоумки, не такие, как все, косоглазые или с толстым животом. Вот в чем была суть.

– Давайте поиграем в другую игру! – предложил Цзинь.

Его, как всегда, послушались. Мы с Цзинем учились в одной школе, но в разных классах. Тем не менее я однажды видела, как он выходил на сцену получать награду за достижения в каллиграфии. А еще я знала, что отец его важная птица, хотя как мы это выяснили, неизвестно, потому что Цзинь редко упоминал своих родителей.

– В какую? – серьезно осведомился Чжен.

– В кошки-мышки! – тут же ответил Цзинь.

Чжен кивнул, соглашаясь.

– Хорошо, – сказал он. – Начинаем.

И посмотрел на меня.

– Мышка! – выкрикнул он.

Я невольно захихикала, все на меня смотрели, но я очень обрадовалась, что Чжен меня выбрал.

А потом кровь у меня застыла.