Этот Малич близких родственников не имел, женат не был, поэтому никто его не хватился и не заявил в полицию. Вчера утром его труп с пробитым черепом всплыл у лодочной станции. Уже успели опознать.
Два случая объединили одним производством, а отпечаток ноги на песке превратился в улику.
– Оперативно! – заметил я.
Почински не отреагировал на мою реплику и продолжил:
– Лодку Гроссмайера тоже нашли. Сегодня её выловил катер Вассершульцманов13. Лодку прибило к портовым докам на другой стороне реки. Таким образом, получается, что в течение одного дня кто-то дважды нападал на рыбаков. Старика Гроссмайера ещё не обнаружили, но, думаю, финал здесь очевиден.
– В таком случае, как преступник покинул его лодку? – Спросил я, – вплавь что ли?
– Так же, как и прежде – спрыгнул на берег. Её просто отнесло течением, – ответил прокурор не задумываясь.
Почински машинально порылся в карманах, ища сигареты, не нашёл и продолжил:
– Вечером того же дня было совершено очередное нападение. На этот раз пострадал семнадцатилетний парень, которого чуть не убили в гараже. Юрген Висман, работает продавцом на Рыбном рынке, живёт с матерью. Решил покатать на лодке подружку, в тот день у него был выходной, окрыли гараж, девушка пошла позвонить матери, а когда вернулась, обнаружила парня с разбитой головой. Мальчишка, слава богу, жив.
Она звонила из сторожки, сто шагов туда, сто оттуда, разговор занял одну минуту. Даже меньше. «Мама, я вернусь к восьми часам», и всё. Сколько её не было? От силы пять минут. Пришла, а он лежит в крови. Говорит, что, когда возвращалась от сторожки, никого не видела. Значит, у преступника, чтобы не совпасть со свидетельницей, на все про все было не больше пары минут.
Висмана ударили сзади. Парень что-то искал на полке, видимо наклонился и удар пришёл по касательной. Это и спасло ему жизнь.
– Вы его уже допросили?
– Нет. Врачи к нему пока никого не пускают. Но думаю, вряд ли он способен помочь следствию. Ведь нападавший бил сзади, подкрался. Допросим конечно сразу, как только он оклемается.
Трудно сейчас сказать, как объединены эти случаи, но последнее нападение нарушает систему преступника.
– Два похожих эпизода ещё не система, – возразил я.
– Тогда, значит, случайность? Нет, он нападает не случайно! – провозгласил прокурор. У него есть задача, умысел, мотив. Но какой? Чтобы понять, нужны ещё примеры, а я не могу допустить очередного убийства.
– Он в течение одного дня напал трижды…, – задумчиво проговорил я.
– В том-то и дело. Спешит? Что можно взять с рыбаков? Значит, это не ограбление. Но что тогда? Месть? Хорошо, можно мстить старику Гроссмайеру, можно мстить этому эмигранту, но за что мстить семнадцатилетнему мальчишке?
– Первый же вопрос, который ты ему задашь, когда Висман придёт в себя звучит так: знает ли он Малича и Гроссмайера? – предположил я.
– Разумеется, – подтвердил Почински, – но это второй вопрос, а первый – видел ли он преступника?
– И на оба эти вопроса Юрген Висман ответит: «нет», – сказал я, покачав головой.
– Предполагаю, что так и будет.
– И потому я должен тебе сейчас сказать, о чём думал преступник, совершая свои нападения? Чтобы ты не зависел от показаний Висмана.
– Верно, – подтвердил прокурор. – Например, что их может объединять? А ещё – как он оказался в одной лодке с потерпевшими? На реке нападать безопасно – свидетелей нет, убежать жертва не может. Но почему они сажали его к себе в лодки?
