– Как оказался? – переспросил я. – Очень просто: «Майн херр, не могли бы вы прокатить меня по реке на вашей чудесной лодочке»?
Почински покачал головой и сказал твёрдо:
– Конечно, нет! Для этих целей существует лодочная станция.
– А если я предложу вам 200 марок? Только до середины реки и обратно.
– Хм, это меняет дело! – заметил прокурор, прикусив губу. – А ведь верно!
– Вот видишь!
– А мальчишка собрался катать не его, а свою подружку, и здесь фокус не удался, – предположил Почински. – Но что ему нужно от них? Может, он маньяк?
– Где находились лодки жертв? – спросил я.
– Все потерпевшие живут в Альтоне, правда в разных местах. Лодочные гаражи тоже значительно удалены друг от друга.
– А можно было найти следующую лодку поближе от предыдущей? – снова спросил я.
– Конечно, – не задумываясь сказал Почински, – сейчас многие спускают лодки на воду. Я сам видел.
– Значит, ты ответил на свой вопрос. Он не маньяк. В его выборе действительно есть система и особый смысл. Он кого-то выбирает. Поняв, кого именно, – ты распутаешь дело. Вообще я посоветовал бы тебе отметить локации этих лодок на карте.
– Ты думаешь их количество будет расти?
– Не исключено.
– Но прошло три дня, и больше нападений не было, – усомнился прокурор Альтоны.
– Это означает одно из двух: либо он уже удовлетворил свою криминальную страсть, либо просто не может подобраться к нужной лодке!
Почински принялся ходить по кабинету, заложив руки за спину.
– Скажи, а что из себя представляют эти лодки? – спросил я, понимая, что эту версию полиция уже наверняка отработала.
– Обыкновенные фишботы. Все разные, но есть одно любопытное обстоятельство…
Я сразу навострил уши. Почински заговорил неохотно. Я вторгался в область процессуального права, которую занимали другие профессионалы, прекрасно знавшие свою работу. Подсказывать Штефу, как вести прокурорское расследование было просто некорректно. Он выполнял процессуальные действия, предусмотренные законом и определяемые порядком расследования. Его опыта вполне хватало, чтобы знать, что и в какой последовательности следовало делать. И всё же я ждал ответа. Почински сделал усилие над собой и сказал:
– Их регистрационные номера очень близки. Фактически идут подряд. Странное совпадение. Крипо из комиссариата сейчас прокачивают эту тему. Послушай, Хельмут, я жду от тебя описания модели осознанных действий преступника, особенностей его логики и поведения. То, что можешь подсмотреть только ты. С исследованием материалов дела мы справимся сами.
– Тут одно связано с другим, – возразил я, – мои выводы сейчас мало чем обогатят дознание, если я не свяжу все особенности поступков этого человека. А для этого мне надо сперва самому кое в чём разобраться, и кое-что проверить. Я доложу тебе выводы, а не предположения.
– Хорошо! – сказал прокурор решительно. – Разбирайся! Я дам тебе в напарники своего помощника. Он участвует в прокурорском расследовании на законном основании. Но ты должен помнить, что только спрашиваешь, никаких других действий! Иначе адвокаты убийцы потом развалят дело.
Я утвердительно кивнул.
– Эй, рыжий! Загляни ко мне! – Крикнул Почински через стеклянную стенку.
Ханс-Михель через минуту предстал перед шефом.
– Вот что, – заговорил прокурор, стараясь не выдавать в себе нарушителя закона, – ты поступаешь в распоряжение этого криминал-психолога. Все действия, разумеется, только в рамках правовых полномочий. Понял? И никакого поиска улик без моего ведома.
