Он улетел в Америку вскоре после рождения Дарины и не присутствовал на разводе – в суде его представлял адвокат. Самым забавным оказалось то, что Скроцкий с “барского плеча” отказался от имущественных претензий, а от меня взамен потребовал не претендовать на алименты.
Я сомневаюсь, что он имел какие-то права на имущество, которое досталось мне в подарок до брака или по завещанию. А совместно нажили мы не так уж много, куда меньше, чем алименты. Но я не стала пачкаться ещё одной тяжбой. Я просто вычеркнула бывшего мужа из жизни и перевернула страницу.
Мавр сделал своё дело – мавр может уйти. Он дал мне достаточно для того, чтобы я была ему благодарной. Но умудрился своим уходом уничтожить всё хорошее, что я испытывала к нему.
А теперь он явился, и моей интуиции этот факт совершенно не нравится…
Я не стараюсь выглядеть лучше, чем обычно. Даже если окажется, что миллионерша его бортанула и он находится в свободном поиске, его кандидатура мне больше не интересна. Я не мазохистка, чтобы плясать на осколках предательства. Даже на цыпочках по ним ходить не собираюсь.
В назначенное время мы встречаемся в парке. Заокеанская жизнь пошла Гордею на пользу. У него даже взгляд изменился – стал ещё более высокомерным и самоуверенным. Ни дать ни взять – хозяин жизни. Вероятно, всё у него там хорошо.
Я не следила за его профессиональными успехами. Удалось ли ему реализовать свою мечту о частной клинике? Как-то в запале очередной ссоры из-за моей беременности он заявил:
– Твой папаша обещал мне клинику! При всех гостях на свадьбе, между прочим, сказал об этом. Я его за язык не тянул! И что? Где клиника или хотя бы деньги на неё?
К чему эти упрёки, уловить было трудно. Мой папа никогда ничего не говорил просто так. И наверняка тянул с выполнением обещания потому, что сомневался в Скроцком. Как показала жизнь, муж и вправду оказался непорядочным и ненадёжным.
В глубине души я даже благодарна папе, что он продинамил Гордея с клиникой. Не заслуживает он таких подарков. Интересно, престарелая мадам исполнила его мечту?
– Здравствуй, – говорю сухо, удивляясь полному отсутствию эмоций.
Гордей протягивает букет розовых пионов. Они выглядят и пахнут божественно. Инстинктивно вдыхаю в себя насыщенный аромат.
– Мама, дай мне попробовать! – требовательно дёргает меня за руку Дарина.
Опускаю букет вниз, и она водит носиком над распустившимися бутонами.
– Давай знакомиться, – Скроцкий приседает перед дочерью на корточки. – Я – твой папа.
Малышка улыбается, но пятится назад. Ей и хочется познакомиться с отцом, и страшновато.
Гордей достаёт из пакета яркую коробку. В ней лежит кукла – точно такая же, как я недавно купила ей “от папы”.
Дарина понемногу смелеет и берёт подарок. А потом говорит с умным видом:
– Ты мне такую уже дарил! У тебя что, склероз?
Скроцкий смотрит на меня с недоумением, а я развожу руками. Мол, ты мог бы посоветоваться со мной, что ей купить в подарок, – тогда не оказался бы в дурацкой ситуации.
– Даша, это сестра-двойняшка твоей Камиллы. Ей одной скучно. Вот папа и решил подарить тебе ещё одну.
– Двойняшка – это как Вова и Гоша? – дочка радостно хватается за знакомое слово, которым называют у нас на площадке двух братьев.
К счастью, неприятную ситуацию удаётся уладить. Но дочь неохотно идёт на контакт с новым мужчиной, а когда мы возвращаемся домой, она вдруг говорит:
– Мама, а это точно мой папа? Ты не могла перепутать?
