– Коллеги, вы все знаете, что Каминские, которые основали и много лет развивали нашу компанию, продали её. И сегодня я представляю вам нового владельца – Ярослава Ткачука.
– Добрый день, господа. Формально, собственником является мой отец, Григорий Ткачук. Но фактически филиалы – моя зона ответственности. Я не отберу у вас много времени, вы успеете на обеденный перерыв.
Он говорит бодрым голосом. Коротко рассказывает о «ТкачукСтрое» и его основной политике. Описывает перспективы, обращает внимание на всем известные факты о снижении прибыли нашей компании за последний год. Ведёт себя как хозяин. Хорошо, хоть не слон в посудной лавке… Хотя кто знает, куда и как его понесёт дальше.
– Догадываюсь, что сейчас вас больше всего заботит вопрос кадровых перестановок. Сегодня я не хочу вас пугать, но и не могу обнадёжить. Мы начали масштабную проверку деятельности компании за последние годы. Когда она будет окончена и мы получим её результаты, вопрос о соответствии каждого сотрудника занимаемой должности будет решаться в индивидуальном порядке. Это касается не только руководства отделов, но и рядовых работников. Прошу каждый отдел подготовить всю документацию для проверки и всячески содействовать аудиторам. И помните, что чистосердечное признание смягчает наказание.
В его интонациях – ни малейшего намёка на сарказм. Украдкой обвожу взглядом коллег. Кто-то после этого монолога расслабляется, кто-то бледнеет. Возможно, каждый знает свои косяки и догадывается, что именно при должном усердии может накопать молодой и энергичный Ткачук. Внутренне улыбаюсь – мне бояться нечего, пусть хоть тысячу раз проверяет.
– Не буду вас больше задерживать. Не прощаюсь, надеюсь, мы ещё увидимся сегодня на общем собрании. Мы подготовили для вас небольшую презентацию.
Все присутствующие торопливо поднимаются. Звук отодвигающихся стульев режет и без того истрёпанные нервы.
– Ксения Львовна, задержитесь, пожалуйста, – несётся мне вслед, когда я направляюсь к выходу.
Сердце, которое во время собрания крепко держалось на своём месте, срывается и падает под ноги.
Делаю несколько шагов назад. Дожидаюсь, пока все коллеги покинут помещение, и подхожу к Ткачуку.
Как с ним разговаривать? По имени-отчеству и на “вы”? Или как со старым другом? Я – совладелица компании его отца. С крохотной долей, без права на что-то влиять, несравнимо ниже Ткачуков по статусу. Я – его подчинённая… И мы давно даже не друзья.
Однако призрак нашего прошлого упорно зависает где-то поблизости и не даёт мне в полной мере перевоплотиться в бесстрастного главного бухгалтера. Я не должна показывать уязвимость. Но и натянуть броню не получается.
– Слушаю, – пропускаю местоимение, так и не решив, как к нему обращаться.
– Ксения Львовна… Каминская, – проговаривает Ярослав, будто зачитывая из личного дела. – Или Скроцкая?
– Каминская, – стараюсь отвечать односложно, пока не понимаю, куда он клонит и в каком статусе со мной сейчас ведёт беседу.
– И давно?
– Около двух лет.
Яр смотрит пристально. Готова поклясться, что снова вижу в его глазах тот же интерес, совершенно неуместный в данной ситуации, сбивающий с толку и мешающий настроиться на деловую беседу.
Я пользуюсь заминкой и тоже рассматриваю его. Тогда, в парке, у меня не было возможности это сделать из-за появления Иры. А сейчас мне никто не мешает констатировать, что за прошедшие годы Ярослав стал очень привлекательным взрослым мужчиной. В мимике и жестах появились несвойственные ему раньше жёсткость и резкость. И ему идёт быть таким.
