– Куда будешь поступать учиться?
Анвар тяжело вздохнул:
– Не знаю ещё, или в военное училище пойду, или в КАИ. Наверное, все же в КАИ.
– Учиться, Анварчик, надо. – Михаил несколько раз затянулся. – Как без образования? Танька вот в медицинский институт собралась, но одно дело собираться, а другое готовиться и поступить. Го-то-виться надо, Анвар, а не дурака валять. А тут по вечерам домой палкой не загонишь и где только черти носят? – Михаил заметил, как потемнело лицо у Анвара. И вновь загадочная усмешка скользнула по его губам. Он последний раз затянулся, на ладони затушил окурок и бросил его в грязное ведро с водой.
– Ну, ладно, с Богом! – Хитро улыбнулся: – Как в народе говорят, всё что ни делается, делается к лучшему. – Громко позвал:
– Танька! Геть сюда, – и едва слышно, – егоза.
Танька словно ждала и мигом появилась в накинутой на плечи кофточке. Михаил окинул её пристальным взглядом:
– Веди Анварчика за мной, баню смотреть будем.
– Вот ещё. Ты че, па, сам не можешь показать? Я вам что, провожатая? – Но отец так посмотрел, что дочь осеклась.
– Иди вперед, лахудра, я свет включу.
Молодые люди пошли вперед, непонимающе посматривая друг на друга. Когда они, миновав предбанник, зашли в полутьму бани, Михаил включил свет и спросил:
– Ну, как?
Анвар с интересом знатока похлопал обшивочную доску:
– Доска липа?
– Да-а, шпунтовка, липа, а потолок с полоком из дуба. На века. Внуки своих внуков парить будут. – Михаил с удовольствием щелкнул пальцами: – А ты голыши, голыши посмотри, один к одному подбирал. А запах, какой запах, а? Благодать.
И пока Анвар с Танькой вдыхали ароматы и разглядывали голыши, Михаил вышел, плотно закрыв за собой дверь и подперев её заранее приготовленной доской. Предбанник он для верности закрыл на замок. С секунду подумал и оставил свет в бане включенным. Закурил и, тяжело ступая, вышел со двора на улицу.
Жену он встретил уже в темноте, сидя на скамье у ворот. До её прихода он трижды срывался с места и, чертыхаясь, сломя голову, бежал в туалет. Всякий раз с ужасом ощущая, что не добежит, что ещё мгновение и… не донесёт, но обходилось. В туалете сам процесс происходил с таким шумом и неуправляемостью, что Михаил покрякивал в недоумении: «Вот же дьявольщина и откуда только всё берётся? Вулкан, что ли, в животе пробудился? Не улететь бы», – и с опаской посматривал на потолок туалета.
Жена устало спросила, где Танька и почему распахнута калитка? Михаил ответил, что Танька ночевать будет у подружки соседки, а калитка? Да черт бы с ней с калиткой… открыта, закрыта… он же рядом.
– Миша, пойдем в дом, прохладно что-то, да и поздно уже, – жена поёжилась.
Михаила тоже слегка знобило, но не от холода. Он как-то криво ей улыбнулся и неуверенно вымолвил:
– Ты мать, иди, иди, я сейчас… с полчасика подышу воздухом и приду.
Через дорогу в доме, что почти напротив, горел свет. Там не спали. Когда Михаил зашёл в дом, жена хлопотала у газовой плиты.
– Чай пить будешь?
– Да, покрепче, и, мать, у нас что-нибудь от живота есть?
– Что случилось? – жена сочувственно посмотрела на Михаила.
– Не знаю, мать, что-то несёт меня без остановки, что-то съел, наверное, – говорить ему не хотелось.
Молча попили чай. Михаил выпил крутой травяной отвар. И здесь жена, словно невзначай, спросила:
– Миша, а что там за медовый морс у нас в холодильнике?
Михаила словно окатили кипятком. Он, заикаясь, едва выдавил:
