– Я рада Вас видеть, мой рыцарь. Здравствуйте, Алеша.
– Я тоже рад, Дуся.
– Я хотела видеть Вас, мой рыцарь, сегодня. Очень.
– Я тоже, очень.
Выдавил из себя Алеша, впервые переборов смущение и поддержав разговор признанием радости от встреч с девочкой. Он решил прочитать ей, если представится случай, выученные стихи.
– Мне кажется, Алеша, что сегодня я услышу какие-нибудь удивительные слова, посвященные мне. Как Вы, мой рыцарь, думаете, могу ли я услышать их?
– Можешь, Дуся, если не будешь насмехаться.
Решил дать маленький бой Алеша. Краешком глаза он заметил, что приятели молча и с интересом наблюдают за ними. Это насторожило его, он еще больше покраснел, пытаясь побороть рассеянность, решил сунуть руку в карман форменного суконного пальто, и почувствовал ладонью нечто, что было мокрым, твердым и шевелилось. Он вздрогнул и отпрыгнул под смех приятелей и Дуси. Прямо перед Алешей стояла белая козочка. Она смотрела бронзового цвета глазами-пуговицами на Алешу, держа во рту платок. Потом козочка встала на задние ноги, потом опустилась в поклоне на одно колено, и Алеша услышал голос Дуси:
– Умница, умница, Белочка. Алёшенька, угостите мою подружку.
С этими словами Дуся дала ему незаметно маленькую морковку. Коза беззастенчиво стрескала угощение и опять вперила в Алешу настырный взгляд.
– Вот уж фокус!
Удивился Алеша.
– Вам с ней в цирк надо. Как интересно. Это ты сама придумала и научила её? И когда, и как?
– Сама. Это козочка хозяйки пансиона. Хозяйка – подружка моей тетушки. Они с детства дружат. Так что мне многое позволялось в пансионе. Она очень милая, хозяйка пансиона. И совсем не жадная. Одна девочка с собой привезла клопов, так хозяйка нам порошок персидский на свои деньги купила. Ах, как там было мне хорошо.
– Все одно и то же, как я посмотрю. Сироты, клопы, церкви, приюты, болезни, лавочки, трактиры, городовые и гуляние на масленицу для редкого разнообразия. – съязвил Вадим – Да к этому еще, отдельно, только для нас – смирение, да покаяние, да терпение, да еще всего полно разного.
Алеша услышал эти слова, но решил пропустить «их мимо ушей». Его больше волновало то, что Дуся обратилась к нему «Алёшенька».
– Не надо, братец, день такой хороший ведь, пусть все будет по-доброму сегодня – попросила Дуся.
– Он сегодня не с той ноги, видать встал, как репей всех цепляет – пожаловался Дусе на друга Иван.
– Ага. Злой я.– согласился Вадим, а потом насмешливо, жалостливым голосом продолжил.
– Дуся, попроси Ивана: не пей из копытца, Ванюша, козленочком станешь!
– Рассмешил или поиздевался? переспросил Иван. Что-то ты в последнее время только камни горазд к шее привязывать. Вы с Георгием это еще не обсуждали?
Георгий на эти слова Ивана и бровью не повел, оставшись невозмутимым.
– Ну вот, ну не ссорьтесь, лыцари… вновь стал выпрашивать Дуся.
День не был испорчен, они погуляли и даже на двоих, на последние деньги, съели по половине пирожного. Дусе досталось целое. Весь день Алеша, задерживая взгляд на Дусе, краснел. Вадим, заметил этот факт и щуря глаза, сладким голосом продекламировал:
– Нет в мире царицы, краше польской девицы!10
Иван с Георгием рассмеялись, Дуся, облизывая крем с пирожного, лукаво улыбалась, а Алексей засмущался сильно, но в руки в себя взял и в ответ спросил:
– А почему польской?
– Мама у нас полячка! – таинственно улыбнувшись, словно Шемаханская Царица11 в детстве, объяснила Дуся.
