– Так что конкретно вы от меня хотите?
– Я хочу свежего взгляда умного человека без предрассудков. Хочу, чтобы вы походили, пообщались с местным населением, с рабочими. Женщинам люди склонны больше доверять, а у вас еще и художественное чутье, и с людьми вы ладите, уж простите, навел справки.
– А что с теми двумя смертями?
– Полиция оформила все как несчастные случаи, плюс алкоголь в крови. Конечно, пришлось подключить связи, чтобы не было огласки. С моей стороны как работодателя были выдержаны все стандарты техники безопасности, но инженера под давлением полиции пришлось уволить. А ведь он ни при чем и очень-очень толковый, жаль, но это лучше, чем если бы на него завели уголовное дело. Вы что-нибудь скажете сразу или вам надо подумать? – Цеге завершил свой рассказ вопросом.
– Я давно все обдумала, еще до нашего разговора. Не буду скрывать, ничего нового вы мне не сказали. Как я понимаю, кроме вас и Марты в доме никто не живет?
– Не живет, все остальные приходящие, а это несколько человек персонала: Илзе, вы вчера ее видели, она прислуживала за ужином, повар и пара горничных, которые убирают в доме. Вы с ними еще познакомитесь. Да, и еще Генрих Второй, его вы пока не видели.
– Кто???
– Генрих Второй – это мой пес. Я понимаю, что имя более чем странное, но по иронии судьбы его так звали с рождения, так что у Генриха, то есть у меня, есть собака Генрих Второй. Я когда его увидел, просто влюбился, а когда узнал имя, так все сомнения полностью отпали. Пес – просто нечто.
Рита увидела, как доселе хмурое лицо Генриха Цеге осветила улыбка.
– Когда Вы его увидите, тоже непременно влюбитесь. Его все любят.
– А что за порода?
– Английский дог, но он еще совсем маленький.
– А где он сейчас?
– Марта поехала забирать его из лечебницы – слегка повредил лапу. Кругом стройка, а он лезет куда попало, вот и не уследил за ним. Пришлось в клинике на пару дней оставить. Такой непоседа, да еще характер не по возрасту, но это и хорошо. Не люблю бесхарактерных, это относится не только к животным, но и к людям.
Они посидели еще какое-то время, потом одновременно не сговариваясь поднялись и направились в сторону дома. Шли молча, каждый был погружен в свои мысли. Для Риты услышанное не было неожиданностью, почти все она уже знала со слов Илзе. В голове крутилась фраза: «Надеюсь, чтобы заснуть, мне не придется каждый вечер вливать в себя такое же, как вчера, количество спиртного. В противном случае по возвращении придется записываться на прием к Маринке, а этого как-то совсем не хочется».
Марина была личностью, противной во всех отношениях, но специалистом отличным, вот и приходилось закрывать глаза на ее склочный и неуравновешенный характер. Марина любила повторять, что контингент у нее такой, что иначе нельзя. Хотя пациентами как раз были в основном люди очень интеллигентные: преподаватели, юристы, бизнесмены. «Тихие алкоголики», как называла их Рита. Нарколог Марина была от бога, потому записаться к ней на прием без протекции было нереально. Марина себе цену знала, но была слишком самолюбива, чтобы работать над собой и хоть бы хоть немного измениться. «Вот еще, – заявляла она. – Я страсть какая привлекательная, умная, независимая и сексуальная (бываю иногда, когда высплюсь). Не смейся. Всех к чёрту. Кому не нравлюсь, может отваливать».
И что Рита могла возразить на такой шквал эмоций? Правильно, ничего, просто интеллигентно промолчать. Нет, по поводу своего здоровья Рита к ней не обращалась, боже упаси! Но консультироваться в период написания книг приходилось.
