Я нервно убрала за ухо упавшую прядь. Стараясь казаться естественной, поднялась. Руки предательски дрожали, я поспешно убрала их за спину.
– Ты так побледнела, – охнула Елена Степановна. – Того и гляди в обморок упадешь. Тебе нужно срочно прилечь!
– Все хорошо, – заверила я, пятясь к выходу.
Мне нужно было срочно бежать, а не прилечь. Моя неловкая попытка улыбнуться еще больше насторожила хозяев. Все разом бросились уговаривать меня остаться. А я физически ощущала, как отпущенное мне время истекает.
Все же я смогла высвободиться, не обидев Елену Степановну и ее семью. Точнее, обидев несильно. Они охотно поверили в мою усталость и желание привести себя в порядок. Убедить их в том, что провожать меня не нужно, оказалось труднее, но и с этим я справилась. Ведь дом моей подруги, где я жила с момента появления в поселке, был совсем рядом.
Едва скрывшись за забором гостеприимного дома, по обе стороны которого росли шикарные высокие кусты жасмина, я припустила к себе.
В столь поздний час поселок неизменно спал. Но сегодня в некоторых домах еще горел свет – свидетельство дневных переживаний.
Однако дом моей подруги находился в самом конце улицы, укутанный ночными сумерками, спрятанный за кронами деревьев и кустов небольшого сада.
Стараясь не замечать, как сильно кружится голова, я побежала. Длинные мои волосы развевались словно пиратский флаг на корабле, несущемся прямиком в смертельную бурю.
Оказавшись в саду, я остановилась. Прислушалась. Тишина стояла невероятная. Подобное здесь было редкостью, ведь совсем рядом проходила железная дорога и гулкий перестук колес был столь же естественен, как воскресный звон церковных колоколов и утреннее щебетание птиц.
Мне стало чуточку легче. Быть может, я и вовсе потревожилась напрасно. Вполне возможно, что это были местные новости и о репортаже уже завтра никто не вспомнит. Никто не узнает.
Эта мысль придала мне сил. И все же я уже знала, что в поселке не останусь. Заберу паспорт, рюкзак с нехитрыми пожитками и в путь. Неважно куда, главное подальше.
С деньгами у меня было хуже некуда. Но это не беда. На дорогу хватит. А дальше… Дальше как-нибудь справлюсь. Что-нибудь придумаю.
Это не беда. Беда, беда, беда…
Приободряя себя подобным образом, я поднялась по скрипучему крыльцу. Домик достался Рае от тетки, которая наведывалась сюда только в грибной сезон. Похожий на старый, немного покосившийся скворечник, он был окружен запущенным садом и высоченными кустами сирени. Скрипя каждой своей дощечкой, он все же стоял крепко. Дарил прохладу в жару и бережно хранил в подполье ненужные вещи хозяев. Внутри он состоял из небольшой кухоньки, двух спаленок и предбанника. А сердцем его, пылавшим жарко, была небольшая печка, любовно побеленная хозяйкой.
Оказавшись внутри, я вдохнула ставший привычным аромат сада, земли и чужих ушедших лет. В домике было темно, но я достаточно хорошо ориентировалась, чтобы не тратить время на возню с лампочками на кухне. Они работали из рук вон плохо, но никаких проблем мне не доставляли. Весь световой день я проводила в саду, а вечером читала у окна или под желтым светом настольной лампы в комнате, которую Рая называла моей.
Словно опытная беглянка, я держала свой небольшой рюкзак собранным всегда. В нем было все, что потребуется. Документы, деньги, сменная одежда. Забросила за плечо – и ищи ветра в поле. Видя его, Рая хмурилась, а мне так было спокойнее.
