Побег из Зазеркалья - страница 4

Не подвела и интуиция, приготовления были вовсе не напрасны.

Обдумывая дальнейшие действия, я прямиком направилась к окну. Там на старом венском стуле дремал мой рюкзачок. Не мешало бы позвонить подруге, но мой мобильный пропал в пожаре. Просить о помощи кого-то из местных я не стану – незачем навлекать на невинных людей беду.

«Позвоню, как устроюсь, – решила я, но не слишком веря, что это случится скоро, поспешно поправила саму себя. – Нет, лучше с какой-нибудь станции. А то будет волноваться понапрасну». Мы взяли за правило созваниваться каждый вечер. Сегодня я звонок пропустила, и это очень плохо. Не хватало еще, чтобы она примчалась меня проведать и угодила в историю.

В шаге от окна, в шаге от спасения я замерла. Сквозь вихрь мыслей и неподвижную тишину дома я почувствовала что-то… неладное.

Замерла. Прикрыла веки. Все еще надеясь, что показалось, я знала точно – он рядом. Я чувствовала его каждой клеточкой. Каждой частичкой своей перепуганной, сбившейся с пути души.

Уловив едва ощутимое движение справа, я обернулась. Словно злая тень, будто дух павшего ангела, он неслышно показался из тьмы.

Я отшатнулась. И больше не смогла сделать и шага. Он приближался ко мне как неизбежность. Словно проклятье, настигшее беглеца.

На ночном небе взошла луна, и света ее хватало, чтобы разглядеть друг друга. Мне хотелось кричать от безысходности. Но с губ не срывался даже шепот.

Он был привычно спокоен и молчалив. Лишь опасно и незнакомо мерцали его темные глаза.

Слезы затуманили мой взор. Я отвернулась, не желая, чтобы он видел их. Боясь смотреть на него.

Он прошептал с тихой нежностью:

– Ну здравствуй, цветочек мой аленький.

От звука голоса его я вздрогнула. И в тот же миг он резко вскинул руку. Я не успела понять, что произошло.

Вдруг страшная усталость навалилась на меня грузом неподъемным, подметая под собой, будто рухнувшее в пожаре здание.

Покачнувшись, я упала прямиком в его объятия. Подхватив меня на руки, он склонился к моему лицу и прошептал:

– Засыпай, баю-бай…

Я боялась проснуться. Боялась, потому что знала, что увижу, открыв глаза. И все же притворяться вечно невозможно.

С трудом приоткрыв отяжелевшие веки, я зажмурилась. Лучик солнца игриво осветил мое лицо. Но свет его оказался слишком ярким. Болезненным.

Я зажмурилась и уткнулась лицом в подушку. Не знаю, что за гадость вкололи мне в ту ночь, но уснула я накрепко, а теперь, будто вампир, боялась солнца.

– Это пройдет.

Его тихий голос прошелестел где-то вдалеке. Ступая почти неслышно, он приблизился. Сердце замерло.

И напрасно. Задернув шторы, он отошел. Знакомая боль эхом отдалась в груди. Наступила тишина. Словно мир остановился.

Со второй попытки получилось лучше. Я села в кровати. Тревожно огляделась.

Я в своей спальне. Нашей спальне.

Просторная комната на втором этаже особняка выходила окнами в сад и на реку. Здесь всегда было много света, воздуха. Сейчас же я чувствовала себя узником, совершившим побег из темницы, но возвращенным назад вопреки всем стараниям.

Мой муж расположился в кресле на другом конце комнаты. Он частенько наблюдал оттуда за моими сборами, приготовлениями, выбором нарядов.

С невесть откуда взявшейся смелостью я посмотрела на мужа. На его лице привычное спокойствие, близкое к равнодушию. В уголках губ едва уловимая насмешка.

В облике его ни намека на приторную сладость выдуманных принцев. Его красота неброска, но губительна. И дело вовсе не в тонких аристократических чертах умного лица, а в…глазах. Кажется, с нашей первой встречи я знала, что могу навсегда сгинуть в его темных как уголь глазах, обрамленных по-девичьи пушистыми ресницами. И в том была одна из множества причин, почему нам было так непомерно тяжело вместе.