Побег к счастью - страница 2

Бахнула входная дверь парадного. Ха, до чего же неприменимо это слово по отношению к подъезду нашего дома. Парады здесь проводят разве что тараканы да клопы.

Бодрый грохот шагов по лестнице. Шуршание пакетов. Мягкий треск собачек молний на кожаной куртке. Мне не нужно оборачиваться, чтобы сказать, кто это поднимается на наш этаж. Я знала. Подобно нежно привязанной к своему хозяину собаке, способной учуять его появление издалека, я вмиг загорелась трепетом и малюсенькой надеждой на то, что мы обменяемся парой фраз.

– Привет, малая.

Звук его голоса обволакивал до самых кончиков продрогших пальцев: густой, бархатистый, тягучий, как патока.

– Привет, Дюш.

Старалась ничем не выказать своего раболепия перед этим мужчиной. Сама холодность и отчуждение, так мне казалось. Головы по-прежнему не поворачивала, пряча радужную улыбку беспросветно влюбленной дуры. Обожала его. Все девчонки в нашем квартале были безоговорочно влюблены в него, начиная со слюнявых первоклассниц и заканчивая одинокими мамашами, таскающими по дворам коляски.

Думается мне, даже наша соседка, баба Тося по кличке Гестапо, души не чаяла в Андрее Смолягине, иначе зачем бы ей угощать его банками с соленьями и вареньем едва ли не каждую неделю.

Он появился в нашем дома года два назад. Возвращаясь из школы, я застала у подъезда груженый мебелью фургон и толпу гогочущих парней в разноцветных спортивных костюмах. Человек десять, а то и двенадцать. Пожевывая сигареты, матерясь и хохоча, они сновали вверх и вниз, затаскивая мебель на наш этаж. В квартиру наискосок от нашей.

Изловчившись протиснуться между двумя шумными группками носильщиков, я взбежала на третий этаж и посторонилась, пропуская вперёд бритоголового парня с охапкой стульев. Вежливо плюнув мне под ноги ком жвачки, спортсмен зыркнул на меня исподлобья и причмокнул губами:

– Какие ножки, цыпочка! Разрешите вас ощипать.

Я залилась краской, скорее ощущая липкую грязь комплимента кожей, нежели понимая её умом.

– Пасть захлопни и шагай, она ж ребенок ещё, имбицил.

Эта реплика исходила от другого молодого человека. Рослый, широкоплечий брюнет в обтягивающей черной футболке и таких же темных штанах стоял этажом выше, облокотившись о перила лестницы и с выражением крайней задумчивости разглядывал меня. Пристально, системно, скользя взглядом снизу-вверх. И несмотря на свою патологическую боязнь смотреть кому-то прямо в глаза, я тоже рассматривала его.

Гораздо позднее мне придёт на ум более детальное описание его внешности, я сумею постичь его ауру уверенности, оценю честность и даже смогу сказать, что он поджарый, хотя и хорошо накачан, а тогда я обратила внимание только на три важнейших пункта. Умопомрачительно красивое лицо с остро очерченным подбородком, неземными глазами, крупными и выразительными, отчего каждый его взор будто пробирал насквозь, и крошечной ямочкой на левой щеке, которая проявлялась только в полуулыбке, как сейчас.

Зелёные глаза, божечки! И они не того грязно-карего оттенка, как у меня, а чистые, незамутненные, колера свежей листвы. Зацепил меня и голос. Моментально, с одного звука, и будет цеплять бесконечно. Звучный, повелительный, тянущий согласные в какой-то наигранно ленивой манере. А вишенкой на торте стало крошечное, едва заметное колечко серьги в левом ухе.

Глупое девичье сердце ухнуло филином и пропало, раз и навсегда.

Мы смотрели друг на друга около минуты, а показалось, что прошла вечность. Прорва времени, по истечении которого моя жизнь дала фундаментальную трещину на "до" и "после".