Побег к счастью - страница 3

Я стянула с плеча лямку рюкзака со школьными учебниками за шестой класс и прижала его к груди, как бы отгораживаясь, пряча за ним не по возрасту сформировавшуюся грудь.

– Ну, пардоньте, бляха муха, – проворчал всё тот же гадкий спортсмен со стульями. – Вырастят ноги от ушей, напялят юбки, что твой носовой платок, а ты крайний бушь, раз пигалицу за этим сексом не рассмотрел. Тьфу.

Он снова сплюнул на пол, а я перехватила рюкзак одной рукой, тогда как второй что есть сил потянула за подол юбки, одергивая её вниз. В этом году такие ситуации случались всё чаще и чаще. Меня освистывали на улицах, делали сальные комплименты и такое внимание от взрослых мужчин, да ещё и неприятных до дрожи, совершенно не нравилось. Я не понимала, что привлекает этих разгоряченных самцов. Да, я выше всех своих одноклассников на целую голову. И ношу уродливые туфли на платформе, которые добавляют ещё сантиметров пять роста. И в одежде моей преобладают вещи довольно взрослого фасона: полупрозрачные блузы, короткие юбки, водолазки из люрекса, обтягивающие фигуру платья. Но это не прихоть моего чувства стиля, а вынужденная необходимость. Я донашиваю вещи маминой напарницы, у которой схожее телосложение. А тетя Люся из кожи вон лезет, чтобы заполучить мужа, и наряжается в откровенную безвкусицу.

К слову, сверстники подобным вниманием меня не утомляют. Для них я была и остаюсь грозой нашего двора, своим в доску пацаном и отличным напарником по играм в выжигало и лапту.

– Ты чего замерла, малая? Пробегай, не то совсем засмущают дядьки.

Бесподобный голос с лёгкой хрипотцой отдается где-то глубине урчащего от голода живота. Я улыбаюсь пониманию того, что уже влюбилась по уши.

Такое возможно только в тринадцать лет. Влюбиться до беспамятства в облик и голос.

Уже дойдя до своей двери, я вдруг резко обернулась и бросила на парня ещё один взгляд. Подметила пару крайне важных деталей. Массивную цепочку на шее из белого металла, не то золото, не то серебро, а может и просто бижутерия. Запомнилось, как она контрастировала с темной тканью футболки. А вот его волосы вблизи оказались вовсе не аспидно-черными, скорее темно-русыми. Но стрижка была модной, щегольской. Высоко выбритые виски переходили в длинные пряди на макушке, чуть взлохмаченные в творческом беспорядке. Сзади эти же непослушные волосы укрывали затылок и едва касались основания плеч. Вроде и короткая стрижка, но есть куда запустить пальцы.

И он был гораздо взрослее меня. Лет эдак на пятнадцать.

– Так ты моя соседка, малая. Что ж, приятно познакомиться. Я Андрюха.

Белозубая улыбка придала его лицу какое-то особенное обаяние. Отчётливо проступили морщинки в уголках глаз, милейшая ямочка скрылась в глубине складок у рта. Он протянул мне руку вначале для рукопожатия, а спустя миг тряхнул ей в воздухе и щёлкнул меня по носу. Совершенно не больно, но крайне унизительно, будто я и впрямь пигалица, о которой рассуждал его приятель.

– Аня, – пропищала в ответ, ещё не зная, что представляться и не следовало.

Не уверена, что он в тот день вообще расслышал моё имя, потому как с того момента и на очень длительное время я стала просто "малая".

«Привет, малая», – слышалось от него при встрече, если она была первой за день, и «Как дела, малая? Чего губехи рассиропила, обижает кто?», – если сталкивались снова. Нет, он не талдычил одно и то же, фразы часто варьировались. Менялись слова, интонации, его настроение, но суть сводилась к банальной вежливости. Он меня замечал, разговаривал, вот только воспринимал бездумно и отстранённо. Так порой заговаривают хозяева со своими питомцами на прогулке: "Бобик, ты сделал свои делишки, дорогой? Мы можем вернуться домой и продолжить просмотр любимого телешоу?".