Побеги - страница 9

Лиса начали видеть в поселке – говорили, что он таскает кур, а однажды его чуть не поймали с жирным гусем в зубах: меченная красными перьями тропка терялась за заводским забором.

Максуд боялся, что люди, жалея свою птицу, не пожалеют и убьют зверя, и он решил отвезти лиса в лес. О машине договорился с заводским водителем, обязанным Максуду за то, что тот не единожды прикрывал запойного пьяницу перед начальством. Оставалось только поймать лиса. Он, по-животному остро чувствуя любую опасность, хотя и безрассудный с домашней птицей, с человеком держался осторожно. Максуд хотел все сделать сам, но, увидев в дверях Галю, которая уже собиралась домой, вдруг выдал ей свою затею. Женщина все поняла и предложила помощь – все-таки лис был их общим.

Выманив лиса, они затолкали его в кроличью клетку, погрузили в дребезжащую машину и поехали к лесу. Солнце уже село, и в лесу было темно, поэтому, когда Максуд с Галей выпустили зверя, он сразу исчез, впитанный чащей.

Лето было дождливым, и в воздухе стоял влажный запах мха и волглой древесины. Глядя перед собой, Галя сказала:

– Это было правильно.

– Дура ты, Галя, – возразил Максуд.

Тот вечер был для них последним. Прошли выходные, а в понедельник она узнала, что Максуд по семейным обстоятельствам уволился.

Тем же днем в брошенном кабинете, где раньше они бывали вдвоем, она нашла на подоконнике подарок, который он ей оставил. Это был маленький блестящий кулон с фигуркой Стрельца – Галиного знака по зодиаку. Когда-то она просила Максуда подарить ей то, что можно носить всегда, а он подумал, что она намекает на кольцо, и они поругались. Она глянула в окно, но небо было пасмурным, и можно было только вообразить, как по ту сторону горящих по вырезу облаков садится солнце. Галя склонила голову и на шейном позвонке застегнула цепочку. Золотая подвеска, которая съела большую часть чужого семейного бюджета, стала для нее вроде нательного крестика, который носят православные.

Мама и дочка снова остались вдвоем. Алена видела, что Галя непривычно грустная, старалась развеселить. Вечерами она забиралась на материнскую кровать, продрогшую от вечной квартирной сырости, и бралась за расческу. Завяжет волосы в узел, закрепит шпильками, и получится цветок вроде черной розы.

К концу девятого класса, пока одноклассницы естественно хорошели, Алена улучшала себя сама. Покрасила волосы в черный, выстригла густую рваную челку, вставила в губу кольцо, подоткнула бровь металлической штангой. Учителя кривились, жаловались Гале, но та только пожимала плечами: учебе же не мешает. Но учебе мешало. Алена возненавидела школу, и все ее тетрадки были заполнены не диктантами и уравнениями, а рисунками диковинных красавиц с цветами в волосах. Классная сказала прямо: «Давай думай, куда пойдешь, потому что учиться в десятом классе тебе смысла нет – только статистику портить».

Стали думать, и однажды, бросив взгляд в зеркало, Галя совершенно серьезно сказала: «Тебе в парикмахеры надо».

Алена без труда поступила в районный колледж и быстро овладела всеми инструментами: расческами, щетками, ножницами, щипцами, машинками для стрижки волос, бритвами, фенами. Освоившись с этим, перешла к материаловедению: шампуням, бальзамам, составам для химической завивки, гелям и лакам. Потом научилась делать стрижку, завивку, окраску, укладку волос. Галя тоже увлеклась волосами: нашла у себя один седой волос, потом другой. Начали ее змеи серебриться, шептать, что красоту потерять – одно мгновение, и у нее появился новый ухажер, электрик Саня.