Если бы я была уверена, что безопаснее находиться в каморке с покосившейся дверцей пустого шкафа, чьё тёмное нутро походило на пасть ненасытного ночного чудища, то непременно бы настояла поговорить здесь. Только понимала, ощущала Силой, пробудившейся в груди, что там, где никого нет, ещё страшнее. Люди, они не те, кого следовало бояться.
— Здесь странные Боги. Они словно люди и в то же время Небодержатели, — задумчиво произнесла я, когда мы вышли в пустой полутёмный коридор. Эта часть освещалась лишь керосиновыми лампами, но они светили столь тускло, что ещё больше навевало на меня тоску по дому.
Леди-мать знала, что я обожаю свет и огонь. В моих покоях всегда было светло, как днём. Разве что на ночь я разрешала оставить один магический шар.
Отмахнувшись от некстати нахлынувших воспоминаний, я пошла вслед за служанкой, стараясь запомнить дорогу. Поворот, второй, и мы вышли в холл. Прошли по краю, словно своим присутствием могли осквернить это богато обставленное место, и юркнули в один из боковых проходов. Время от времени нам встречались служанки, одетые в бежевые сарафаны поверх белых или цветных рубах.
Они сначала вовсю таращились на меня, но, заметив рядом Мектильду, кивали ей и проходили мимо.
— Я живу здесь пару недель. Скальда Лив взяла меня из храма, где я обучалась слышать шёпот листвы священного древа.
— Оно здесь в одном храме?
— Нет, госпожа, — покачала головой бывшая служанка, охотно рассказывающая подробности. То, что мне было и нужно. — Здесь множество храмов, но все они построены по одному подобию. Разве что наружные и внутренние различаются. Те, что стоят на улице и те, что внутри домов. Везде есть древо Играсил, и везде оно живое.
Рассказы о Богах, конечно, важны, но этому нас и карлы учили. И в классах изучались Священные тексты, где воспевались Их подвиги. Только сейчас меня интересовало несколько иное. Как живут скальды, почему двор конунга, местного короля, считался славным и чистым. Неужели здесь нет места зависти, злости, интригам и подобострастному лицемерию?
В том, что в Гринвиде живёт ревность и дух соперничества, я уже убедилась.
— Зачем здесь мы? Что им от нас надобно? — снова задала я вопрос, на который Мектильда упорно не желала отвечать.
Она приложила палец к губам и толкнула деревянную дверь в конце коридора.
Мы оказались в небольшом помещении, напоминающем сруб.
— Здесь надо раздеться, чтобы войти в купальни обнажёнными. Это правило для тех, кто вступит в ладью.
От карлы Ильмы я была наслышана о купальнях скальдов. Те, где омывались фронны, были похожи на купальни Вудстилла, но в домах истинных гринвидцев, которые по праву и положению могли их себе позволить, ванна была сделана в виде ладьи. После смерти такая несла души скальдов по священной реке к тому самому древу, за которым начиналась волшебная страна, где все молоды, здоровы и счастливы.
— А ты?
— Ваше высочество, — зашептала Мектильда, — я слышала разговоры. И все они говорят о вас.
— Иди готовь всё как полагается. Надо чтить традиции нового дома, за этим мы сюда и приехали, — улыбнулась я, произнеся громко смиренные слова. Чужие уши нестрашны, пока мы о них знаем.
Терпение — добродетель. Леди-мать, Чёрная Луна, восшедшая над Лесным королевством, привила мне её с детства, не стесняясь рассказывая о тех ужасах, которые уготованы непокорным и глупым. «Спи одним глазом, слушай одним ухом, внимай всем сердцем и молчи о том, что узнала».
