– Моя клиентка неоднократно уже заявляла, что это не она создала заклинание, вызвавшее взрыв зеркал.
– Но она жива, советник. Если не она создала заклинание, откуда она знала, что надо спрятаться в укрытие?
– Я уже сказала, что распознала это заклинание, детектив Алвера.
– Почему же его не распознал Нортон? У него репутация сильного мага. Он тоже должен был учуять, что происходит.
– Я вам сказала, что Слезы Бранвэйн на людей действуют сильнее, чем на сидхе. Он не так хорошо осознавал окружающую обстановку, как я.
– Откуда появились пауки?
– Этого я не знаю.
Я не стала говорить, что пауков наслал Джереми, потому что они бы тут же обвинили его во взрыве зеркал или нас обоих в сговоре.
Он покачал головой.
– Да скажите вы просто, что вы это сделали. Это же самозащита.
– Единственная причина, по которой я еще здесь, вот какая: я хочу, чтобы вы, сотрудники полиции, осознали, какую опасность может представлять заговоренное масло. Если где-то еще есть Слезы Бранвэйн, вы должны найти их и уничтожить.
– Заклинаний похоти не бывает, мисс Ник-Эссус. Афродизиаков не бывает. Магические зелья, заставляющие женщину снять трусы перед мужчиной, которого она не хочет, – чушь. Такого не бывает.
– Вы будете мечтать, чтобы ваши слова стали правдой, если это средство выйдет на поверхность. Может быть, у Нортона был единственный флакон, но на всякий случай, если где-то есть еще, поищите его друзей.
Он пролистал блокнот, который до того даже не трогал.
– Ага. Лиам, Дональд и Брендан, фамилий нет. У двоих фейрийские уши, у всех длинные волосы. Мы их без проблем найдем. Правда, их могут не очень тщательно искать, поскольку их не обвиняют в убийстве.
Эйлин снова встала.
– Пойдем, Мередит. Допрос окончен. Я говорю всерьез.
Она посмотрела на нас как учительница на расшалившихся первоклассников, самим взглядом пресекая возможность не послушаться. Я уже устала, а они все никак не хотят мне поверить насчет Слез Бранвэйн. Я встала.
Алвера тоже встал:
– Сядьте, Мередит!
– Мы перешли на имена, Алвера? Я вашего не знаю.
– Раймундо. Сядьте, пожалуйста.
– Если, – сказала я, – я сейчас заявлю о дипломатическом иммунитете, то выйду прямо из этой двери, и не важно будет, кто прав, кто виноват.
Я посмотрела на него – спасибо рунам Джереми, я могла просто смотреть ему в глаза. Если сосредоточиться, то можно почти не замечать контур верхней губы.
Он долго смотрел на меня, потом сказал:
– И что же вам мешает потребовать дипломатического иммунитета и выйти из дверей, принцесса?
– Вы мне не верите насчет этого зелья похоти, Раймундо.
– Еще как верю, – осклабился он.
Я покачала головой:
– Не надо веселиться, детектив. Ложь меня в этой комнате не удержит.
Я блефовала – отчасти. И надеялась, что он не станет проверять.
– А что удержит?
У меня возникла мысль. Мне надо показать полиции, насколько серьезную проблему могут представлять Слезы Бранвэйн. Воспоминания о сексе с сидхе будут преследовать человека вечно, но если дать только попробовать вкус этого, последствия не причинят пожизненного вреда. Сны, мечты, избыточный энтузиазм в спальне на какое-то время, но ничего серьезного. Чтобы перейти порог безопасности, нужно единение плоти и магии самым интимным образом. А если мы только совместно попробуем это на вкус, все переживут.
– Что, если я смогу вам показать, как действует масло похоти?
Он скрестил руки на груди и принял еще более циничный вид, что мне казалось невозможным.
