Ситуация стала угнетать, когда в офисе за моей спиной стали шушукаться.
Водителей нас тут штук десять. Я, естественно, как водитель начальника, тут на особом счету. Меня все поят чаем. А от шоколада я уже икаю. В кабинеты вхожу свободно. На правах «правой руки» руководства, запросто общаюсь с начальниками отделов, в бухгалтериях ошиваюсь, как кот-пенсионер. А тут вдруг с Москвы нагрянула страшная комиссия.
…Несколько дней офис гудел в авральном режиме.
Все бегали, отсчитывая дни до фатального «понедельника», когда приедет проверка.
– Ира!.., – непривычно резко кричали в коридоре, – Немедленно добивай эту долбанную нормировку!.. Два дня осталось!..
Заплаканная Ира бежала мимо, прижимая охапку бумаг к груди, тихо всхлипывая:
– Уволюсь к чёртовой матери!.. Уволюсь!.. Полгода эта дура ничего не делала, а я расхлёбывать должна!.. Теперь…
– … Это ни я должна делать!, – выскакивала за ней вслед толстушка Катя, – Сама ты дура!.. У меня и так хватает работы!..
– А кто?!.. Кто должен делать?… Я, что ли?!.., – Ира краснела на глазах, роняла папки и рыдала.
– Ира!!.., – опять гремел голос начальницы, – Где по рекламе папка?!.. Скоты какие!… Одни тормоза тут работают!..
…Грядущий апокалипсис развязал языки, убрал все нормы приличия и этикеты.
В бухгалтерии Галина Васильевна кого-то обложила по телефону визгливым матом. В кабинетах кавардак. Бумага валяется на полу. Все кричат, спешно «подбивая» всё подряд. Уборщица сунулась со шваброй, на неё дружно гавкнули и та бледно испарилась.
Моё спокойствие действует начальнице на нервы.
– Чё ты стоишь тут?!.. В банк отвёз?!..
– Да.
– В банк, спрашиваю, ты всё отвёз?
Киваю.
– И 8-ю и по «логистике»?.. А в департаменте был?..
– Да. Отвёз. Был.
Смотрит с недоверием, всклокоченная от крика:
– Машину готовь!.. Через пять минут выйду!.. Сумку возьми!!.. Быстрее-быстрее!.. Чё стоишь?!!..
…В машине она ещё с полчаса кричит про сотрудников, уверенная, что они её смерти дожидаются.
Дав ей хорошенько остыть, я мягко спрашиваю:
– А кто приезжает-то?
– … Кто – «кто»?!!, – опять мгновенно взрывается, но делает длинный вдох и также мгновенно остывает, – Клишин!.. «Кто»?.. Хотя, откуда ты знать можешь?… Ужасная сволочь он!.. До любой мелочи докапывается… В Караганде директора уволил… В Атырау весь офис разогнал, чуть до суда не довёл… А у «этих» (про сотрудников) только отпуска на уме!.. Суки такие…
И дальше идёт долгий страстный монолог, что она не железная, и что у неё ни семь рук, и что ей уже всё «настохерело»!.. И на меня опять кричат и за «Ферреро», и за бухгалтерию, и за всё подряд.
По дурости я брякнул, улыбаясь:
– Ни чё… Откусаемся…
С трудом остывшая начальница взрывается так резко и громко, что я вжимаю голову в плечи.
…В понедельник по приказу начальницы весь филиал прибыл на работу на час раньше. Двор выметен, машины вымыты, «Газели» стоят в ряд, как на параде. Уборщица баба Дуся с шваброй и новым ведром замерла у входа, как часовой. Водители злорадно скалятся из курилки. В окнах трёхэтажного здания то и дело мелькают бледные лица. Все взвинчены, как перед последним боем.
Страшная комиссия к удивлению всех состоит всего из трёх человек. А господин Клишин, чью фамилию произносили шёпотом, как выяснилось, чуть старше меня. С ним грузный пожилой молчун с чемоданчиком и приятная молодая женщина-казашка.
Мы с начальницей их только что привезли из аэропорта, где она нервничала так, что готова была их встретить прямо перед трапом.
