– Надеюсь, ты не с ними.
***
Коридор становился всё уже. Стены давили фотографиями, тысячи лиц, рук, предметов, обрывков быта. Казалось, сами обои были заменены на фотоальбом, склеенный из чужой жизни. И почти всё было размыто, будто испачкано водой или вытерто пальцами, чтобы забыть. Фотографии продолжали рассыпаться вдоль стен и потолка, будто их развесили в спешке, отступая от чего-то. Дети шли молча, и только Мартин всё чаще оглядывался, будто опасался, что стены могут схлопнуться за ними. И вдруг Мия остановилась. Её взгляд зацепился за нечто странное – огромную пустую рамку, висевшую в конце коридора. Она была в рост взрослого человека, обрамлённая потемневшим деревом. Внутри ничего. Даже не стекло. Просто пустота, тянущая внутрь. Мия медленно подошла. Рамка казалась живой. От неё шёл холод, словно воздух за ней дрожал.
– Эд, – позвала она, не отводя взгляда.
Он подошёл, вгляделся в пустое пространство.
– Тут ничего нет, – сказал он, но неуверенно.
– Нет, есть, – тихо прошептала Мия. – Смотри, вот здесь.
Она указала пальцем на крошечный зацеп по краю. И ещё один. Как следы от вынутого содержимого. Будто рамка когда-то была полной или должна была быть. Она оглянулась, глаза скользнули по ближайшей фотографии, висящей чуть в стороне. Она была не размытой, а почти чёткой на ней кусок какого-то пространства: ковер, край стула, чья-то тень на полу. Подошло: это будто первый кусочек пазла. Мия с улыбкой посмотрела на брата и Мартина. Эд молча кивнул. И они двинулись дальше, каждый теперь искал не просто обрывки, а ключи. К частям чего-то большего. Чего-то, что раньше было скрыто. И комната это чувствовала. Стены будто начали дышать. Эд снял со стены одну из фотографий, на ней был кусок лестницы и чей-то носок на ковре. Она казалась достаточно чёткой, чтобы быть частью чего-то настоящего. Он подошёл к рамке и аккуратно попытался вставить её внутрь, так, как это сделала Мия с первой. Но что-то пошло не так. Фотография дрогнула в его руках, будто отталкиваясь от рамки. Слабый гул прокатился по стенам. Лампа над потолком мигнула.
– Эй, – тихо сказал Эд, отдёргивая руки. – Она не подходит?
Мия подошла ближе, вгляделась в снимок.
– Это наверное не тот кусок. Он не из той части.
– Той части чего?
Мия покачала головой. Она и сама не знала. Но чувствовала, что рамка не примет обман. Ей нужно только то, что принадлежит настоящему узору.
– Попробуй другую, – сказала она, глядя на снимки вдоль стены.
Мартин стоял чуть позади, будто даже дыхание затаил. Он боялся подойти ближе. Или боялся того, что может увидеть. Гул постепенно стих. Фотография в руках Эда снова стала обычной. Но теперь они знали – рамка "живая". И она не позволит собрать себя из чего попало. Они двигались вдоль стены медленно, как по минному полю. Мия поднимала снимок за снимком, всматриваясь в них, будто искала не изображение, а чувство то самое, нужное. Но даже у неё всё сливалось: лестницы, тени, обрывки лиц, обои, которые будто плавали. Эд снова попытался, фотография с расплывчатой фигурой в кресле. Рамка не приняла её. Звук, почти как глубокий вздох, прошёл по полу. Фотография в руках стала холодной, неприятной на ощупь.
– Не та, – Мия покачала головой.
– Может, это не важно? – Эд выдохнул. – Может, вообще не надо ничего собирать?
Мартин вдруг всхлипнул. Почти беззвучно.
– Надо, – сказала Мия. – Просто мы ещё не поняли, как.
