Не много посидев и выпив чай, Иван пошёл на улицу, а Совин отправился к себе в комнату.
На следующий день, как и обещала, Надежда Семёновна пришла к Шапкину. Она хотела узнать точно, что решило собрание. Если её семья поедет, то она хотела бы знать, чтобы Иван посоветовал, что ей нужно делать. В Лавке находился только Иван.
– Здравствуйте, Надежда Семёновна! – завидев её, заулыбался Шапкин. – Уже пришли? – спросил он.
– Здравствуйте, Иван Фёдорович! – поздоровалась она, – Уже пришла. Хочу узнать о своей судьбе.
– Всё нормально. Твоя семья поедет с нами, – не стал тянуть с ответом Иван.
– Вы не пожалеете. Мои дети будут работать, так же, как и я, – заверила женщина.
Шапкин облокотился на прилавок, облокотилась и она, только не напротив Ивана. Прилавок был узким, это бы помешало их разговору.
– В первую очередь, надо попытаться, продать дом и корову. Если не удастся продать – корову на мясо, а дом придётся оставить, – начал Иван Фёдорович.
– С этим всё понятно, а когда кур забивать? – согласилась и задала вопрос Широких.
– Не торопись, Надежда Семёновна. Если, что-то, продастся, то деньги надо потратить на необходимые вещи. Курей, можно и сейчас забить, – объяснял Иван.
– С молоком, можно и не жить, дети не такие уж маленькие, а вот куры – это не корова, их можно и за день до отъезда забить, тем более что они несушки, выдвинула своё предположение Надежда, глядя прямо в глаза Ивана.
– Согласен с тобой, – Шапкин отвёл взгляд от лица Надежды. – У тебя и дом крепкий, и надворные постройки. За твоё подворье, можно выручить хорошие деньги, – продолжил он.
– С одним условием: если будет покупатель, – согласилась с ним женщина.
Она ему нравилась, и это, можно было понять по нему: он был скован в движениях, стеснялся как юноша, которому понравилась девочка. Она это поняла после того, как он убрал свои глаза в сторону от её лица. Надежда в душе улыбнулась: «Надо пользоваться ситуацией» – подумала она.
– Ты, Надежда Семёновна, забегай ко мне. Что не ясно будет – всё обсудим, – прервал затянувшуюся паузу Шапкин.
– Договорились, – утвердительно ответила Надежда и улыбнувшись Ивану, направилась к выходу.
Молодая женщина открыла дверь и вышла на улицу. Иван, ещё долго смотрел на то место, где минуту назад стояла Широких.
Рождество, а затем и Новый год, прошли в посёлке весело и широко. Всюду были пьяные, доносился смех и звук гармоней. Вечером по избам ходили ряженые, рассыпали на пол кто рис, кто овёс, а кто и пшеницу, выпрашивая у хозяев сладости, напевая при этом колядки. По поводу праздников, Иван Фёдорович поставил на стол большую бутыль с самогоном. Шапкины и Совины сидели за праздничным столом. Мужчины выпивали, женщины тоже не много выпили, дети Шапкиных пили чай со сладостями. Через некоторое время, женщины оставили за столом своих мужей, а сами уединились в комнате Акулины Ивановны. Стёпа посидел, ещё чуть-чуть за столом, и пошёл гулять на улицу, куда его звали ребята. Совин и Шапкин остались за столом одни. Иван наливал спиртное из бутыли, выпив содержимое рюмок, они вяло закусывали и вели неторопливую беседу. Дарья и Аня, дочь Шапкиных, разговаривали с Совиной о чём-то о своём, попивая горячий чай. К концу дня, Иван Фёдорович и Митрофан Петрович, изрядно захмелели. Аня, выходившая из комнаты затопить печь, спросила у матери:
– Мам, а ты тятю нашего видела?
