Все эти мысли вихрем пролетели в голове Крис, и она заставила себя сесть.
– Ты чего? – услышала она уже знакомый звонкий голос.
К ней бежала монахиня в развевающихся одеждах. Длинные рукава заношенного монашеского платья с прорезями для рук спускались до пола и сейчас взлетали за ее спиной, словно крылья. В лучах заходящего солнца силуэт был обрисован разными цветами, начиная от глубокого синего, заканчивая теплым желтым. Очарованная Крис приоткрыла рот.
– Тебе нельзя вставать! – строго сказала монахиня.
Колокольчики, сопровождающие каждое слово, укоризненно звякнули.
– Ты не представляешь, насколько был близок к смерти. Такие приступы опасны. А нога? Неверное движение, и швы разойдутся. Ну о чем ты думал?
Крис порывисто вздохнула. Воспоминания нахлынули на нее.
– Стэйн, – еле слышно прохрипела она.
Спазмы вновь схватили за горло, не давая нормально вздохнуть.
– Ну! Ну! – Монахиня села рядом и, взяв руки Крис в свои, с силой расцепила пальцы, крепко сжатые в кулаки. – У каждого здесь свое горе, нужно поплакать, – участливо сказала она.
Как только отзвенел последний колокольчик, окутанный неподдельным сочувствием и печалью, Крис не выдержала. Слезы хлынули.
– Наконец‑то, – удовлетворенно пробормотала монахиня и прижала несчастного ребенка к себе.
– Это еще что за мать и дитя? – В комнату быстро вошла женщина, чье лицо собрало все морщины мира.
Изгибаясь под причудливыми углами, глубокие складки нарисовали на лице угрюмую маску, нависнув над упрямо сжатым ртом, точно выделив подбородок, будто он был отдельно приделан, и опутав глаза.
– Извините, госпожа Фрида! – Монахиня поспешно вскочила.
– Сколько раз говорить, я не потерплю в моем доме непотребного поведения. Агнетта! Ты наказана. В келью и до восхода солнца провести время в молитвах. А завтра на скотный двор.
– Слушаюсь, госпожа настоятельница.
Агнетта склонила голову и заторопилась к двери.
– Куда? – Настоятельница резко остановила ее. – Этого в нижний лазарет. Нечего ему тут разлеживаться, словно он королевский приближенный.
– Но, госпожа настоятельница, там слишком холодно! А он был ледянее льда… – попробовала запротестовать Агнетта, но вся сжалась под взглядом старшей монахини. Морщины изогнулись еще больше, и Фрида стала похожа на ведьму.
– Агнетта Малливоль! В общую комнату и в келью! Немедленно! – сквозь зубы процедила она, четко выделяя каждую букву. – Неделю на скотном дворе и ни шагу в палаты! Развела тут! Это нарушители закона. И относиться к ним нужно соответственно! Нечего деликатничать!
– Прости меня, – шепнула Агнетта, вытирая слезу. – Тебе нужно идти.
– Быстрее! – новая команда так и щелкнула с неумолимостью жалящего кнута.
Крис засуетилась. Быстро встав, она поняла, что комната вновь пытается сбежать от нее. Нога тут же отозвалась пульсирующей болью. Полы закачались, а стены, будто сговорившись с потолком, дружно наступили со всех сторон. Она крепко сжала кулаки, да так, что ногти впились в кожу. Но это помогло. Комната перестала наступать. Зажмурившись, Крис попыталась прогнать назойливый писк в ушах.
– На, выпей. – Перед глазами закачалась небольшая склянка.
Глотнув, Крис причмокнула. Лекарство оказалось сладким, вкусным и тягучим как сироп. Через пару секунд зрение прояснилось, а голова стала легкой.
– Полегчало?
– Угу.
– Тогда держись за меня. И береги ногу.
Крис почувствовала, как уверенные руки крепко обхватили за талию, немного приподняв над полом. Почти повиснув на Агнетте, она поковыляла к выходу.
