– …Свиристелки продажные! – сказала Долматов за ужином, когда снова зашёл разговор о событиях на советско-германском фронте. – Они думают под Харьковом свет клином сошёлся!.. Посмотрим, что они запоют, когда мы погоним фашистскую нечисть до самого Берлина!..
Скоро приехал и Орлов. От ужина он отказался, однако чай выпил с удовольствием.
– …У меня хорошая новость, – сказал он. – Наконец-то я добился согласия на пристройку, в которой можно будет разместить хирургическое отделение.
– Поздравляем тебя, Андрей Яковлевич, – проговорил Алеев. – Хотя бы одна приятная новость за день.
Орлов сразу насторожился.
– Что-то произошло? – спросил он у Владимирова.
– Нет, нет… Андрей Яковлевич, ничего не произошло, – успокоил его тот. И спросил: – Как там наш Ма Хайдэ?
– Интерес ко мне проявляет по-прежнему, но не так открыто, как это было раньше… – ответил Орлов.
Владимиров усмехнулся.
– Интересно… Кто же он на самом деле?.. Плохой враг или посредственный разведчик…
– Об этом наверняка знает только Кан Шэн, – усмехнулся Орлов. – Я в этом уверен. Иначе для него не были бы открыты все двери домов руководства в Яньани. – И вдруг предложил: – Пётр Парфёнович, а может, мне с ним подружиться?
– И что это нам даст? – спросил молчавший до этого Алеев.
– Ровным счётом ничего, – ответил Владимиров. – Даже если он работает с согласия Кан Шэна на кого-нибудь…
– Пётр Парфёнович, а к нам гости пожаловали, – прервал Владимирова, стоящий у открытого окна Долматов.
Владимиров подошёл к окну и увидел, как во двор в сопровождении двух маузеристов въезжают верхом Цзян Цин и Су Фи.
– Вот это гости!.. – проговорил Владимиров и чему-то усмехнулся. – Ну что ж… Надо идти встречать.
Когда Цзян Цин и Су Фив в сопровождении Владимирова вошли в дом, Цзян Цин поздоровался со всеми, а Су Фи только кивнула головой и спросила:
– А где Кол-ля?
При этом имя Риммара она, как и раньше, произнесла по-русски и нараспев.
– Он дежурит в радиоузле, – ответил Владимиров. – Проходите присаживайтесь. Чай пить будете?
– Нет, нет, спасибо! – ответила за себя и за подругу Цзян Цин. – Мы к вам ненадолго, – И продолжила, обращаясь к Владимирову: – Мы знаем, что случилось у вас и что несправедливо пострадал ваш радист…
– Всё хорошо, что хорошо кончается, – мягко прервал её Владимиров и попросил Долматова подменить Риммара.
Когда тот появился из радиоузла, Су Фи сначала просияла, но тут же на её губах появилась растерянная улыбка. Она встала с места, подошла к Риммару и неожиданно для всех поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Простите меня, Кол-ля, – произнесла она посмешному. – Я знаю: вы обо мне плохо подумали, но я не виновата… Я клянусь вам…
«Чем чёрт не шутит, когда Бог спит», – подумал Владимиров, глядя на Су Фи. На её лице было столько горечи и отчаяния, что он даже готов был поверить в то, что Су Фи здесь ни при чём. И что бы как-то разрядить обстановку, сказал:
– Ну, может быть вы всё же попьёте чай?
– Спасибо, – повторила Цзян Цин. – Нам уже пора ехать…
Владимиров пошёл их провожать. И только после того, как закрылась за ними дверь, Риммар, придя в себя, спросил, ни к кому не обращаясь:
– И что это было?..
Ему ответил Алеев, пряча насмешливую улыбку в уголках губ:
– Они приехали на тебя полюбоваться после того, как ты ни за что ни про что сутки отсидел в камере у Кан Шэна, горе ты наше луковое! Но мне кажется, это еще не конец этой истории. Главное – не впасть в заблуждение. Ибо к заблуждению ведут тысячи дорог, а к истине – одна. – И, заметив на себе вопросительные взгляды Долматова и Южина, добавил: – Это не я сказал. Это сказал Жан-Жак Руссо!
