И что делать, когда вернётся Берн с железным намерением не уйти без положительного ответа Изабеллы?
Ответов она не знала. А раз так, мысли её были мрачными. Если бы Мелвин был с ними, было бы гораздо легче. Он был не из тех, с кем можно обсуждать сложные философские вопросы, и вообще ими не интересовался. Наоборот, с Мелвином всё казалось легко и просто, каждое препятствие словно превращалось в небольшой холмик или неглубокую ямку. Ещё Мелвин совершенно не умел скрывать свои эмоции и никогда не понимал, зачем это делать. Он часто вступал с другими в споры, правда, потом чаще всего жалел и извинялся. Жизнь в нём била ключом, в отличие от уравновешенной и спокойной Изабеллы, хотя и ей вовсе не было чуждо чувство юмора. Просто она никогда не теряла головы в сложных ситуациях и могла сдерживать порывы легкомысленного Мелвина. Все вокруг говорили, что из них получилась бы прекрасная семейная пара.
Но так и не получилась.
Изабелла отвернулась от окна. Её взгляд натолкнулся на злополучные хризантемы. Оптимизма они не прибавляли. Она бы, пожалуй, не имела ничего против, если бы не её подозрительность.
И всё же цветы ни в чем не виноваты. И сами по себе не несут зла. Хотя кто знает? Может, они отравлены? «Ну нет, – мотнула головой Изабелла, – ночью в голову всегда лезет всякая дурь. Лучше идти спать».
Так она и поступила. Нырнув в кровать, под мягкое тёплое одеяло, Изабелла изо всех сил постаралась заснуть. Но всё же перед глазами то всплывало самодовольное лицо Берна, то мелькали воспоминания. Они появлялись какими-то расплывчатыми обрывками. На самом деле, то время, четыре года назад, Изабелла так и помнила, кусочками. В память врезалось, как она три часа тряслась в неудобной повозке на пути в порт, куда должен был приплыть корабль Мелвина, придерживая на шее лёгкий шарфик, чтобы его не унесло. Помнила и свежий ветер, бивший прямо в лицо, когда она стояла на причале, и брызги солёной морской воды, и золотую надпись «Король Грегори I», блестевшую на боку корабля. Но вот как она жила дальше, Изабелла успела подзабыть. Больше всего её терзала неизвестность. Можно было выстраивать сколько угодно предположений о судьбе Мелвина. Сначала Изабелла и не подозревала Берна. Версия медведя-моряка ей тоже не нравилась: Мелвин просто не мог так поступить! Не мог и всё. Она надеялась, что медведь неправ. Что он выдал желаемое за действительное. Что Мелвина, возможно, заставили скрываться обстоятельства и он вот-вот вернётся. Заботливые подружки (или «подружки») из Академии рассказывали Изабелле, что якобы несколько раз видели Мелвина в компании с какой-то кошкой и что, мол, в том порту кто-то из их знакомых её тоже видел. Изабелла прекрасно понимала, что всё это надо делить на десять, и не особенно прислушивалась, но подозрения терзали её разум. А вдруг Мелвин и правда её предал?
Может, с товарищами Мелвин делился чем-то сокровенным, о чем никогда ей не рассказывал? Поэтому медведь и сделал такое предположение? Может, в отсутствие Изабеллы Мелвин затеял какое-то опасное предприятие и пострадал, например, от лап бандитов? Если бы он черкнул хотя бы строчку о своей судьбе… Если бы моряки знали, видели и слышали чуть больше, а потом рассказали бы Изабелле… Может, тогда ей было бы легче. Но если бы Мелвин был жив и всё ещё любил бы Изабеллу, он бы, наверное, постарался с ней хоть как-нибудь связаться…
