Под толщей бетона - страница 19

Время шло, а он продвинулся совсем немного, всего несколько метров за час, копать руками было не просто, а лопат тут никто не наставил. Он уже сто раз успел себя отругать, за то, что решил погулять, совершенно не подготовившись к этому. Если он не выберется до того, как наступит ночь или снова не налетит ветер, то он погиб, дорогу назад ему уже не найти. И как хватило ума пойти по снегу, не имея снегоступов или лыж. Но ведь с виду все казалось таким ровным, снег изменил рельеф до неузнаваемости. Наверху не видно было ни ям, ни канав.

Было уже далеко за полдень, когда Вадик упёрся в стену, земляную стену, достаточно пологую, чтобы по ней можно было забраться, ещё пару часов копания и его голова показалась из сугроба. Ещё немного и он уже был по пояс в снегу. Верхний слой снега был достаточно плотным. Вадик аккуратно лёг на него и, перекатившись метров на пять, попробовал встать. Получилось. Тут наст держал. Он огляделся и увидел место своего провала. Оно было всего метрах в тридцати, но парень потратил почти весь день, чтобы прокопаться на такое короткое расстояние, а ведь нужно было ещё вернуться к двери. Осторожно ступая, оставив затею заглянуть за холмы, плавно перенося вес тела с ноги на ногу, он двинулся обратно, сделав глубокое полукольцо, обходя место, где провалился. Ветер начинал усиливаться, но видимость ещё была. Он не сводил взгляда с входа в бункер. В какой-то момент Вадик запнулся и чуть не упал, обругав себя за неуклюжесть. И именно тогда он и заметил цепочку едва заметных следов, похожих на человеческие, хоть и уже почти занесённых снегом, трудноразличимых.

«Неужели тут наверху есть люди?» – подумал он, но тут же отогнал от себя эту мысль – «Да нет, никто не мог уцелеть в этой катастрофе, скорее всего это кто-то из разведчиков, посланный полковником, и очень повезло, что мы не столкнулись, что он прошёл пока я был в сугробе»

Стало тревожно, парень огляделся. Вдалеке, между холмов увидел свет. Как будто там горел костёр. Неужели всё-таки выжившие есть. Вадик до боли в глазах всматривался вдаль. Огонёк мерцал и не гас. Но тут налетел порыв ветра, принёс и бросил пачку снега. В воздухе всё закружилось, залетало. Надо спешить, чтобы самому не остаться здесь. Оставалось не так много идти, он сумел добраться до двери, захлопнул её и устало сел на пол. От волнения Вадик не заметил, как сильно замёрз. Тепло начало проникать под одежду, окутало лицо и руки, змейками заструилось по телу. Веки потяжелели. Он откинулся на стену и сдался, под напором наступающего морфея.

Ему ничего не снилось, а спал так крепко, что, просыпаясь, не сразу понял, что кто-то стоит рядом с ним.

Взгляд Палыча не был злым, напротив, он был добрым, от него веяло теплом и ещё чем-то. Вадик не сразу понял чем, но когда понял, то ему стало стыдно. Взгляд был наполнен разочарованием.

– Пойдём, – только и сказал Палыч, но за словами слышалось и то, что старик не ожидал, что Вадик, так, втихаря от него будет бегать наверх.

Вернувшись домой, Вадик быстро сделал все необходимые дела, стараясь не смотреть на Палыча и вышел из своего скотного ангара. А куда, пойти? Другого места, как в свою любимую столовку, он не знал. Там можно было спокойно посидеть и подумать, наблюдая из тёмного уголка, за суетой голодных людей.

В столовой было, как всегда, многолюдно. Кто-то стоял молча в очереди за едой, кто-то шутил с соседями. Кто-то гремел посудой, собирая её со стола. Стук ложек о чашки, мерное чавканье, урчание желудков. Это всегда успокаивало Вадика. Он занял своё любимое место в полутьме угла. Оттуда был виден не только обеденный зал, но и входная дверь. Парень откинулся на спинку стула, намереваясь прикрыть глаза и расслабиться, и тут его взгляд привлекло необычное движение за дверью входа. Кто-то кого-то дёрнул за шиворот. В проёме дверей мелькнули воздетые вверх руки, послышался детский вскрик. То, что это детский вскрик, Вадик не сомневался. На мгновение входящая в дверь очередь замешкалась. Но через несколько секунд, всё стало как обычно. Ему стало интересно, что же произошло там, за дверью. Одна половина его самого потянулась туда. А вот вторая монотонно твердила, что это не его дело. И если ему не нужны неприятности, то надо просто, не обращать внимания, а не то он снова вляпается куда не надо. Но разве кто-то слушает свой разум, особенно когда тебе шестнадцать лет, ну или почти шестнадцать. За календарём Вадик уже давно перестал следить. Здесь, в бункере, каждый день похож на предыдущий. День, за днём, неделя за неделей, сливаются в месяцы. Сколько их месяцев прошло в подземелье? И сколько ещё пройдёт, пока их выпустят наружу, вернее пока они смогут выйти. Вечная зима, там наверху, должна же когда-то кончиться. А пока надо, просто быть человеком. Так решил Вадик и встал. Вдруг там, за дверью ребёнку нужна помощь, вдруг ему там стало плохо и, если все пройдут мимо… Вадик вспомнил себя, когда его вышвырнули из камеры, как ему одному было плохо, как он слонялся по коридорам, как нашёл кладовку и как мучился там в одиночестве. Он решительно встал и направился к двери.