Под толщей бетона - страница 3

Повар психанул и резко поднялся, но не рассчитал траекторию необъятного тела, которое филейной частью зацепило, стоящий позади, стол. На нём высилась, гора только что вымытой Серым посуды. Оная, в свою очередь, не удержавшись от такого толчка, развалилась, со звоном в разные стороны.

– Михалыч, ну ты чё как слон-то, мне ж теперь её ещё полчаса собирать, – сквозь смех еле смог сказать Серый.

Михалыч ещё больше завёлся:

– Ну и поделом тебе остряк хренов, будешь знать, как надо мной ржать.

Он пошёл к выходу, а Сергей его окликнул.

– Ну Михалыч, ну ты что, не обижайся, я ж пошутил. Ты что думаешь, я не верю, что ли? Верю. И рассказываешь ты все правильно. Истории твои все офигенные.

Михалыч чуть отмяк, и расправил брови.

– Вот только одного я, Михалыч, не понял, кто из вас первым по трубе лез, ты или Валерик?

– А это то тут причём? – не понял повар и озадаченно почесал пузо, – Кажись Валерик первым лез, а что?

– Ну как, если бы ты первым лез, а труба не титановая, то Валерик был бы не корефаном, а мокрым местом под твоим задом.

И Серый снова заржал, а Михалыч сдвинув брови, так что они сошлись на переносице. Он молча вышел и хлопнул дверью так, что оставшаяся на столе посуда, последовала за первой.

Эх, было время, Серый уже начал привыкать к тому, что не все люди плохие, не все такие как Вениамин, полковник Варенёв, Кромсало или Абрам Берштейн. Михалыч был другим, да и команда у него на кухне подобралась не из плохих. Сколько он там проработал, не известно, время под землёй, без солнца, идёт иначе, не видно ни дня, ни ночи, ни смены времён года, но однажды всё переменилось.

Серый только что вымыл очередную стопку тарелок и выносил её в общий зал, чтобы вновь подходящие люди, могли покушать. Едва он открыл дверь, так увидел в центре столовой стоящего человека в чёрной, кожаной куртке и шляпе. Кожаная куртка и шляпа, это было так нелепо, особенно тут, где никто не пижонил, а носил то, что имелось, зачастую не имея и комплекта на смену. А вот человек в шляпе выглядел так, как будто, он только что из магазина. И куртка, и шляпы были как новые, как будто только что купленные. Только откуда тут магазин, тут и денег то нет, правда у Михалыча под стеклом, в кабинете, лежало две зелёные купюры. Одну он ласково называл касарик, а другую баксами. Но это были скорее предметы декорации. Тут в бункере они не имели никакого веса. Тут вес имели только еда, одежда и другие предметы личного пользования. В бункере в ходу был только натуральный обмен. Так вот, этот пижон стоял посреди зала и держал в руках блокнот, в который что-то быстро записывал. Серый даже задержался в проходе, из-за чего был чуть не сбит с ног прошмыгнувшим мимо невзрачного вида человеком, с мелкой бородкой и висящими из-под шляпы, от висков, подкрученными прядями волос. Человек зацепил Серого плечом, и не оборачиваясь пробурчал:

– Расходились тут, не пройти.

Если человек в центре зала был Серому не знаком, то этого с бородкой он не мог не узнать. Он заметил бы его и узнал из тысячи. Мальчик от неожиданности вздрогнул и машинально спрятал лицо за горой посуды, что держал в руках.

«Хоть бы не заметил, хоть бы не заметил», – пронеслось в голове.

Казалось, что он и не заметил, по крайней мере Серый не увидел и намёка на это. Человек прошмыгнул и скорой походкой приблизился к тому, с блокнотом. Он ему что-то прошептал быстро на ухо и прошмыгнул в дверь столовой. Больше он не возвращался. Пижон что-то начеркал в блокноте, оглядел столовую по кругу. Серому даже показалось, на мгновение, что тот задержал на долю секунды взгляд на нём, на Сером, но потом он отмёл эту мысль. Скорее всего показалось. Человек с блокнотом подошёл к повару. Они о чём-то недолго поговорили. Затем он тоже ушёл. И только после этого Серый сумел поставить посуду на стол. Он бегом добежал до своей комнатки-посудомойни и, забившись в угол за шкафом, вжался в стену, натянув ворот рубашки на лицо. Это был тот, кого он хотел забыть, кого ненавидел, как полковника и Кромсало. Невзрачный человек, который чуть не сбил Серого был никто иной как Абрам Берштейн, его сокамерник, провокатор, подлой душонки человек. А что, если он искал именно Сергея, а что, если заметил. Мыслям не было предела, страх снова обуял мальчика, в голове пронеслись воспоминания тех дней, что он был узником в камере. Допросы, допросы, допросы. Бежать, надо бежать отсюда. Но другой голос его пытался успокаивать. Что не заметил он, и вообще он не искал Сергея, а просто осматривал столовую. Может у него тут работа такая, следить за питанием. И постепенно эта мысль победила тот истерический страх. Да и куда бежать, куда? Из бункера выхода нет, а даже если бы и был, что там на верху, после ядерного взрыва. Разрушенный, выжженный мир, полный пепла, гари и радиации. Так что надо успокоиться и продолжать жить дальше. Не его они искали, не его, иначе бы он уже не сидел тут за шкафом, а шёл, ведомый под руки, на допрос к полковнику.