Читать онлайн Анатолий Тепляков - Под знаком водолея

© Анатолий Николаевич Тепляков, 2018

ISBN 978-5-4493-1142-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мы, как и вы, мечтали и дерзали,

Любили, верили, старались всё постичь,

Советами отцов пренебрегали,

Боялись их ошибки повторить.

Но молодость минула. Как ни странно,

Я скакуна на клячу променял.

И понял вдруг, что в жизни постоянно

Родителей ошибки совершал.

Вы, наши дети, вы теперь дерзайте,

Но не гоните шибко скакуна.

Там, впереди, вас ждёт, не забывайте,

Всё та же кляча, только лишь ОНА.

Настоящая книга была задумана давно. Материал для неё накапливался не один год, но только недавно я решил взяться за его обработку и реализовать хотя бы часть задуманного. Остальные же рукописи ещё находятся в черновиках и ждут своей очереди.

Все последующие мои книги тоже выйдут под таким же названием: «Под знаком Водолея».

«А причём здесь знак Водолея?» – подумает недоумённо читатель.

– А притом, что автор этого скромного произведения родился под этим знаком, который наложил на всю его жизнь свой отпечаток. Плох этот знак или хорош? Судить не берусь. Ведь знаки судьбы так же, как и родителей, не выбирают, мы принимаем их такими, какими они даны нам Богом.

Произведение моё сугубо автобиографическое. Главный герой в нём – это Ваш покорный слуга. И все персонажи в нём не вымышленные. Они жили на этой земле, а некоторые и по сей день в добром здравии.

А чтобы не утомлять читателя долгим чтением, я, по возможности, старался быть кратким. Как мне это удалось – судить Вам. Вам же и делать выводы из прочитанного произведения.

Заранее знаю, что не всем понравится содержание моих повестей, особенно второй. Но я никому не старался угождать. Я просто описывал то, что происходило вокруг меня. Обещаю и в дальнейшем оставаться таким же объективным в оценке прошлого, настоящего и будущего. Да поможет мне в этом Господь Бог.

Анатолий Тепляков.

К вечеру разыгрался беспутный псих-ветер. Было слышно, как за окном скрипел, как расстроенная скрипка под неумелым смычком, со стоном старый клён. Вдруг громко распахнулась форточка и хлёстко ударилась о косяк окна. К счастью, не рассыпалось вдребезги стекло.

«Забыл закрыть на шпингалет!» – с досадой подумал я. Придётся вставать с кровати и закрывать форточку. А я так уютно устроился с потрёпанным томиком Ивана Бунина. Старая панцирная сетка растянулась, и кровать моя превратилась в подобие гамака. Жаль только, что не раскачивалась из стороны в сторону. А то бы я вообще ощущал себя американским миллионером, отдыхающим на каких-нибудь Гавайских островах.

Соскочив со своей кровати-гамака, я прошёл к окну и захлопнул форточку. Не хотел поддаваться заржавелый шпингалет, но я, наконец, уговорил и его. Постоял немного у окна, глубокомысленным философом наблюдая, как плотную мглу пробивает тусклыми лучами горбатый уличный фонарь. Лишь редкие машины, проезжающие по вечерней улице, бросали в окно снопики яркого света. Старый клён, одурев от одиночества и холода, пытался постучаться в окно, протягивая кривые, изуродованные старостью ветви. Наверняка, он хотел пожаловаться мне на свою старость и многочисленные болезни. Но я был молод и, наверное, не понял бы его. Холодным выдался нынче март. И всё-таки я и старый клён обязательно дождёмся весны.

«Что же я стою, как истукан?» – упрекнул сам себя. И верно. С трудом достал «Тёмные аллеи» Бунина, завтра мне возвращать книгу, а я… Я застрял на Антигоне, во второй раз перечитывая рассказ. Он возбуждал во мне юношеские фантазии, я мечтал встретиться со своей Антигоной. И… Думать о том, что мы будем делать с моей Антигоной, было одновременно и стыдно, и приятно.

В небольшой, пахнущей старостью комнате было тихо. Эту тишину нарушали лишь тонкие завывания мартовского ветра за окном да гудения автомобильных моторов. Заснули соседи по коммунальной квартире, угомонилась за стеной бабуля-хозяйка. Я отошёл от окна вглубь комнаты, поближе к тишине. Лёг на скрипнувшую подо мной кровать и этим скрипом вспугнул мышь, метнувшуюся в угол, из которого чёрным глазом смотрела мышиная нора. Мне нечем было запустить в неё, и я потянулся за книгой. Но прежде чем открыть её, взглянул на настенные ходики. Скоро полночь. Где же черти носят Мишку?

Я и абзаца не успел прочитать, как раздался осторожный стук в окно. Мишка. Больше некому. Наверное, чертям надоело его носить, вот он и явился. Я на цыпочках, как медвежатник в банке, отправился открывать товарищу по совместному проживанию.

У Мишки улыбка – шесть на девять. Светится, будто его помазали фосфором. Весь сгорает от нетерпения что-то рассказать мне и с трудом удерживает во рту язык. Топает, как гиппопотам, по коридору за мной, не особо заботясь, что разбудит соседей и хозяйку. Иногда его наглость и бесцеремонность поражают. Раздражение соседей Мишкиным поведением порой отражается и на мне. Поди, разберись, кто из нас двоих бросил грязную тарелку на столе коммунальной кухни, не выключил свет в туалете? Или вот так протопал ночью по коридору, разбудив всех соседей. А ведь весом я тяжелее Мишки буду. С таким в разведку за «языком» пойти – пропасть. Но не я выбирал себе сожителя-квартиранта, а бабуля. Придётся терпеть. И даже дружить. Иначе как жить вместе двум парням, только-только оторвавшимся от своих семей? Впрочем, имелись у Мишки и некоторые положительные качества. Насколько он был нагл и бесцеремонен, настолько добродушен и не обидчив.

Дверь за собой Мишка прихлопнул, словно кабину в общественном туалете. Благо, что бабуля глуховата. Но один-два соседа точно недовольно повернулись с бока на бок.

– Сегодня я с такой девочкой познакомился! – Мишка прищёлкнул языком от удовольствия. Можно было подумать, что он только что выиграл олимпийский спринт. – Веришь, не? Всё при ней!

Я верил ему. Девчата, особенно те, кто поглупее, липнут к Мишке. Он довольно высокого роста, стройный, бойкий и по-женски смазливый. Я во многом ему уступал. Поэтому всегда завидовал его внешним данным. Может быть, из-за этого ещё с первых дней знакомства между нами возникла какая-то неприязнь. Хотя вряд ли Мишка, как лёгкая яхта, бегущая по морским волнам жизни, мог кого-то серьёзно любить или же ненавидеть. В отличие от меня.

– Молодец! – равнодушно похвалил я его. Только потому, что надо было что-то сказать в ответ. – Ты разулся? Я вчера пол вымыл!

Мишка, будто новобранец в армии, застигнутый резким окриком старшины, замер посреди комнаты. И здесь же, посреди комнаты, освободился от обуви. Зашвырнул грязные ботинки в угол, к мышиной норе.

– Извини, Толя! Я в курсе, что моя очередь убирать. Но такую девочку встретил! Конфетка с ликёром, а не девочка!

Каждый раз, когда Мишка забывал о своей очереди убирать комнату, он находил уважительную причину. После этого обижаться на него было просто неприлично.

Шустрый взгляд Мишки шарил по комнате – что-то искал. Ага! Кастрюля на столе. Он был похож на голодного пса, вернувшегося с собачьей свадьбы. Будто с колодок сорвался, подскочил к кастрюле, схватил крышку. Та вырвалась из его рук и хлопнула об пол, словно тарелка в духовом оркестре, с оптимистическим звоном.

– Миша! Бабулю разбудишь!

– Эта кочерга старая глуха, как тетёрка! Её и отбойным молотком не разбудишь! – Мишка с разочарованием рассматривал девственное дно кастрюли. Будто от его завораживающего взгляда там могла появиться еда. – Пожрать не мог оставить? Друг называется!

– А что там осталось с обеда? Детская порция?! – рассердился я.

– Да ладно, не кипятись! – примирительно сказал мой сожитель. – Придётся на голодный желудок ложиться. Хотя бы корочка хлеба у тебя не осталась?

– Нет, – буркнул я. Но вдруг пожалел бестолкового кобелька. Достал свою сумку и среди маек, рубашек и трусов отыскал полпачки печенья. – Хотя… На вот, жуй!

– Спасибо, Толя! Ты настоящий друг!

Мишка упал на свою нерасправленную кровать и с аппетитом захрустел печеньем.

– Из спасибо шубу не сошьёшь и в стакан не нальёшь. У твоей очередной девушки подруги нет?

– Хрен её маму знает! Скоро выясним этот вопрос. Хватит тебе над книгами, Анатоль, слепнуть! Ничего толкового в них не вычитаешь! Жизнь – вот настоящая книга. В ней надо успеть ухватить фортуну за хвост! Кто ее ухватит, тот и на коне! У того и девочки, и рестораны, и все девяносто девять удовольствий!

– А ты хочешь с первого раза все удовольствия получить?

– С первого, не с первого, а долго канителиться с бабьём я не намерен!

– И новую свою сразу уломал?

– Зойку? Ну, нет! С ней я только в подъезде целовался. Но зато завтра… – Мишка вытряхнул себе в рот последние крошки печенья, скомкал пустую пачку и зашвырнул под кровать. – Завтра я приглашён на званый ужин. Зойка с мамашей – тётей Дашей знакомить будет.

– Так сразу? – удивился я.

– А чего кота за хвост тянуть? Куй железо пока горячо!

– Как пить дать, сам напросился! Наглости у тебя не занимать!

– Не без этого. Не привык я канители разводить, пускать слюни целый месяц. Слушай! – Мишка вдруг оживился, перевернулся на кровати на живот. – Пойдём завтра со мной!

– Ты что, того?.. – я выразительно покрутил пальцем у виска. – Я твоей Зои в глаза не видел. С какой стати я пойду с тобой?! За бесплатное приложение?!

– Да хоть наедимся чего вкусненького на халяву! К тому же, я заметил, что старушки тебя обожают.

Старухи меня любили, это верно. Но от этого моему самолюбию не легче. Я предпочел бы, чтобы меня обожала Мишкина Зоя, а не старухи.

– Неудобно как-то… – засомневался я.

– Неудобно на потолке спать и штаны через голову надевать. Имею я право к будущей тёще с лучшим своим другом прийти?! Тёщ с первого дня надо воспитывать! – с видом умудрённого жизнью мужика поучал Мишка.

– Ладно, – сказал я. – Только бутылку ты берёшь. Тебя же сватать идём!

– Какой там сватать!.. Типун тебе на язык! – Мишка суеверно перекрестился слева направо. Не ляпни хоть там. С тебя станется! Ну, давай отбой, что ли? Свет выключай!

– Нет уж, пан-барон! Выключатель к твоей кровати ближе!

– Ну и молодёжь пошла! – мой сожитель был на полгода старше меня и иногда этим кичился. Однако, вздыхая, пошлёпал к выключателю.

Через минуту с его кровати донёсся сочный храп. Беззаботный Мишка засыпал быстро. А я ещё долго ворочался в постели. Не давала мне покоя бунинская Антигона, которая, занимаясь любовью с юным героем, смотрела на меня из-за его плеча. И бесстыже, зазывно подмигивала.

В углу комнаты долго возилась с какой-то коркой мышь. Под это шуршание, под монотонный стук маятника часов наконец-то уснул и я.

…Снилось мне, не приведи Господи, что! Беззубые, горбатые старухи со слезящимися глазами. И все, как одна, с жуткими крючковатыми носами и острыми, выдающимися вперёд подбородками. Сколько бабок-ягушек суетилось вокруг меня – я и сосчитать не мог. Я лежал в огромном не-опрятном корыте, а старухи намыливали меня, окатывали водой, зачерпывая её ковшиком из корыта. И ехидно, противно хихикали. Но особенно досаждала одна: самая старая и самая уродливая. Она норовила ухватиться за предмет моей мужской гордости и лезла целоваться тонкими слюнявыми губами. Из беззубого рта тошнотворно воняло нечистотами. Любвеобильная старая уродина была одета в короткое цветастое платье, из-под которого бесстыдно выглядывали дряблые ляжки. Я пытался подальше отодвинуться от неё, но старуха уже почти оседлала меня.