Назвал его он «третье око». Оно блуждало одиноко
И возвращалось вновь к нему, всё доложить спеша про тьму.
Но позже всё герой узнает и что радаром обладает.
Но будет всё это потом. А пока он шёл с трудом
По истлевшим уже брёвнам. В дали он горы видел, речку.
Но ни души в домах по склонам. Вздыхал, сочувствуя местечку.
Но вдруг почувствовал опасность и развернулся резко он.
Встречать врага ему не в тягость, Калан был битвой закалён.
Но не верил он глазам, увидев то, что было там.
А там, два грозных существа, природы иль злодейства шутка,
К нему стремились, воя жутко. Должно быть злые божества
Изображались так искусством, кошмарнее придумать трудно.
А коль учесть, что ещё буйством наделён был зверь не скудно,
То на него летела смерть.
Но взвесив всё, он устремился на встречу гибели своей.
Прыжок помог ему взлететь и резко меч на шею опустился,
И боевой упал трофей. Вторая ж тварь, смерть видя брата,
Трусливо хвост поджав, сбежала.
Калан
– Иль врата открылись ада? Иль Горгона тут страдала?
Рожая чудищ кровожадных. Кривые зубы в два ряда.
А смрад такой, что тошнота гнетёт от запахов отвратных.
Но возвратиться мне пора, висит угроза над командой.
Может смертушкой внезапной одарить людей гора.
И спасенье только в море. Но без еды-то не доплыть…
Придётся всё ж её добыть, дабы «не крякнуть» на просторе.
Но чую, чую я обман! И я клянусь тебе, туман,
Что я вернусь, если не сгину, беглецов искать моих,
Всю исследуя долину. Ведь мёртвыми не видел их.
Так думал он, идя обратно. Но вдруг он скорбный слышит шум.
И крик Калан услышал внятно, и полон был он чёрных дум
Когда к команде подбежал. Увидев вскоре на земле
Как боцман скрюченно лежал.
Тобол
– Хвала богам, что ты вернулся! По мне уж лучше смерть в петле
Чем страх терпеть. Гляди, очнулся!
боцман
– Да я уж с бабкою простился, как узрел кровавый глаз.
А не дух ли тут резвился? А где, братишки, он сейчас?
Калан
– Близко! Много их, друзья! Окружили уже дивы.
Поскорей влезайте в шлюпки! Боле медлить нам нельзя!
Благо, что они трусливы. А иначе в их желудки
Все отправились бы вскоре. Плыть же будем к парусам.
Может он с волной не в соре? И лежит кораблик там
Накренившись у причала. Если так? Возьму, что надо.
Воду, пищу, одеяло, раз теплу и тело радо.
Поспокойней стали воды, когда лодочки погнали,
Моля фарта у природы. Но доплыв, поникли все,
Лишь пропажу там найдя. Но окинув взглядом дали,
Вдруг во всей его красе, Калан заметил на плаву
В море корпус корабля.
Калан
– Чудесам тут нет предела. Ничего не понимаю…
Иль мираж то наяву? Как же встать оно сумело,
Уйдя в море от причала?
И повёл он шлюпок стаю туда, где в море ожидало
Их спасение, качаясь. И поднялись все на судно,
Подтянули лодки трудно, но покоем наслаждаясь.
С зарёй настал покой в природе. И штиль на море кстати был.
Ремонт сопутствовал погоде. О чём напомнить не забыл
Калан не радостному люду. Ну а сам, уйдя в каюту,
Уединившись, думал он: «Пар иссушит только пламень.
Но где столько взять огня? Влага ж – кара этих зон.
Ну тогда, спасла бы гавань. Найти её обязан я.
Где бы мог укрыть людей от опасности и страха.
Дабы мерзостных зверей не пугала боле ряха.
А затем, покинув брег, искать чету пойдёт один
Неугомонный человек…»
Но стук вдруг мысли оборвал, Калана с ложа поднимая,
Когда б старик войти желал.
боцман
– Я виноват, мой господин, от дум серьёзных отвлекая.
Но я боюсь, что впереди мне от безумья не уйти,
Коль видел чудо я опять.
