Я осторожно подобралась к двери поближе, чтобы не упустить ни слова.
- Господин Никкер, конечно, добрый человек, но какой из него управляющий? Он даже нас толком запомнить не может. То в лицо не узнает, то имя переспрашивает. А тут хозяйство всего замка!
Ага, здесь явно смена власти, и это нам может оказаться на руку. Брютхаузен этот самый, выходит, был управляющим, а теперь вместо него бестолковый Никкер. Возможно, тот важный хрен, на которого вечером напоролся Глеб. Теперь уже точно никто не проверит, кого покойный принял на работу. Может, и меня удастся под эту марку протащить.
Парочка ушла, я села на стул со сломанной спинкой и стала обдумывать услышанное.
Во-первых, в этом мини-замке живут принц и принцесса. Во-вторых, управляющего, возможно, убили, и не только его. Да уж, очень вовремя нас сюда занесло, ничего не скажешь.
Наконец в дверь тихо стукнули три раза – как мы договорились с Глебом. Он вошел и протянул мне румяный пирог, оглушительно пахнущий мясом. Аж слюнки потекли.
- Ну чего там? – промычала я с набитым ртом.
- В общем, все удачно складывается, если можно так сказать, конечно. Брютхаузен, как выяснилось, был управляющим, и он позавчера умер.
- И, говорят, не своей смертью, - важно вставила я.
- Откуда ты знаешь? – вытаращился на меня Глеб.
- Подслушала разговор. Мужик с бабой обсуждали в коридоре. Мол, не своей смертью бедняга умер, как и какая-то Якобина. И что это принц так считает. А принцесса сильно всем этим расстроена. И что новый управляющий Никкер ничего не помнит, ничего не знает. В общем, лось, лосось и прочая глупая фауна. А ты как узнал?
- А увидел парня какого-то, подхожу и говорю: так и так, я новенький, никто толком сказать не может, куда идти, что делать. Где найти господина Брютхаузена, он нас с женой нанял на работу, мы приехали. А он: да умер Брютхаузен, завтра похороны. Иди к Никкеру, он теперь управляющий. Подсказал, где его найти. Прихожу – а там тот самый тип, вчерашний. На бульдога похож. А, говорит, уборщик, чего тебе? Да, вот, говорю, нам бы с женой как-то устроиться – с комнатой, с едой. А то мы приехали вчера, так и болтаемся, не знаем, куда приткнуться.
- И про меня тоже сказал? – уточнила я.
- Ну да, конечно. Что тебя наняли комнатной. Это вроде как горничная. Все лучше, чем уборщицей или прачкой, согласись.
- Ну да. И что?
- Он повздыхал, сказал, что тут капец что творится, потому что прежний управляющий умер, а он еще не успел ни во что вникнуть. Позвал какого-то мужика, тот сказал, что на чердаке есть одна комната свободная, можем там жить. А едят все слуги вместе, три раза в день. Но раз мы не знали, то можно что-то попросить на кухне. Вот два пирога мне там и дали. Свой я уже съел, этот тебе.
- Спасибо! – прожевав последний кусочек, я облизала пальцы. – А теперь что?
- А теперь мне надо идти к старшему уборщику, он скажет, что делать. А тебе, по идее, к старшей горничной, то есть комнатной. Но засада в том, что ее нет. Потому что она тоже умерла.
- Та самая Якобина?
- Да. Только она еще на прошлой неделе умерла, и новую пока не назначили. Поэтому надо просто найти какую-нибудь комнатную, и она скажет, что делать.
- Ну ладно, пойдем.
- Мне, кажется, туда, - сказал Глеб, когда мы поднялись из подвала на первый этаж. – А ты иди наверх и заглядывай во все комнаты подряд, пока не увидишь какую-нибудь служанку.
