в подвале, естественно: «Тоже мы ждем-с,
всех звали – придут, так уж выдадим тоже».
Им чуть за 90 всего, но порой,
глаза приоткрыв: «Что же, Семирамида,
пора?“ – „Стулья… стулья давай! Ты такой…
ты сможешь…» На сцене уже пирамида —
пошли… Будто вправду: дворянство, король —
весь плебс… Он: «Монархам – особые роли,
позвольте!» Когда поднимается голь,
держись, обыватель! Она: «Только волю,
нам дай!“ Он: „Подруга, что сможешь, тащи!
народищу – рухнут вот-вот половицы!» —
«Ты годы прождал… уж теперь не взыщи». —
«Я думал, такое когда и приснится…
Но вот наконец время нам подошло
черту подвести!“ – „Ты такой… по основам…
смелее, мой мальчик! расправься орлом!» —
«А крылья-то где?.. как подавишься словом…
нет, пусть секретарь уж…» Тот страшно: «А-а-ы-ы…»
Всего-то!.. в гортани как рыбии кости…
Какие герои, такие и гости —
все пусто, лишь стульев кривые ряды.
Ну, здесь-то случится: бульвар, на пути
какой-то зеленый… Из публики: «Выжил!..
По стопке теперь – и трава ни расти!»
Соседи: «Да тише!» Мы, вроде, в Париже.
Какая-то женщина… Скрыл балахон —
возможно, когда-то была сексуальна.
Гремят носороги, как Иерихон.
А, может быть, трубы архангелов свальных.
Тусуются маски. Брюнетка. Блондин.
Поди разбери тут – комедия, драма:
«Вот тоже загвоздка – два ль рога? один?» —
«А кто в чемпионах – „Спартак“ ли, „Динамо“?»
Вдруг что-то… как заплесневеет листва:
сухой, бородавчатой сменится кожа,
бугор выпрет вдруг по-над носом, едва
не падаем на руки… Это встревожит
кого-нибудь?.. Офис, где Он и Она,
как будто влюбленные. Он осторожно:
«Не лучше ли нам отойти от окна?»
Она: «Да куда? ведь без них невозможно —
весь город дрожит, и, наверное, нам
не стоит уж так отделяться. Я тоже…»
В партере сидят… так, однако, похожи…
Лишь Он: «Нет! себя не предам!» Не предам?..
А действо по кругу… «Заждались уже?» —
«Да вряд ли кто выдержит эту тощищу —
что кукиш в кармане, поручик Киже…» —
«Стоп! вроде, рассеялось что-то вне пищи:
король умирает!» – «Шутейно?» – «Всерьез!» —
«И тот, что так бодренько ходит по сцене?» —
«И тот!» – «А страна?» – «До пушинки разнес!» —
«Что ж нам остается?» – «Готовиться к смене». —
«На что поменять-то?.. Нет, братец, уволь,
каким был правитель, теперь уж не важно.
Страна – не страна, где король – не король,
а так… гиль житейская, вроде бумажной
подставы, театр на двоих, реквизит». —
«Но все-таки жалко: страдает, бедняга…»
Вдруг все исчезает. Зал дружно храпит.
Неужто никто и не сделает шага,
чтоб выйти из морока? «Я-то не сплю?..
Хотя и актеры порою как боги,
что пьет обывателис, что в револю…» —
«А в общем горниле – одни носороги». —
«А сами-то кто? Мы на сцене или
в реальности чьей-то?» – «Что сами играем?» —
«Казалось, куда-то по юности шли…»
Откуда-то сверху: «Абсурд нескончаем?»
