Он закатал мягкий зеленый рукав куртки и нажал несколько кнопок на широком браслете, который носил на левом запястье. Птица снова снялась с земли и стала плавно набирать высоту. Марк управлял ее движениями и наблюдал за округой ее глазами: в центре украшения располагался маленький экран.
Дорога впереди была чиста. Он накинул на плечи рюкзак и зашагал вниз со склона, потом через лес и, наконец, вышел на тропу, которая бежала уже по более открытой местности. Птица казалась отсюда крошечной точкой, неотступно кружившей в небе.
Марк держался возделанных полей, но домов избегал – пока не завидел отцовский хутор: свой возвратный маршрут он спланировал с особой тщательностью.
Сарай стоял в целости и сохранности. Рюкзак он припрятал там, а сам двинулся к дому.
Внутри царил полный беспорядок – таким он свое жилище еще никогда не видел.
– Есть кто? – Марк захлопнул за собой дверь. – Эй? Здрасьте!
Ему никто не ответил.
Марк обошел весь дом, но никого не встретил. Повсюду толстым слоем лежала пыль. Маракас, понятное дело, мог быть просто в поле… ну, или еще какими делами по усадьбе занимался, но Мелани-то всегда сидела дома. Марк выбежал вон, проверил сараи, овины, поля – даже до канала дошел.
Никого.
Вернувшись в дом, он поискал себе еды на обед. Кладовка стояла пустая, так что он подкрепился из собственных припасов. Но прежде помудрил со своим наручным пультом, и точка в небе, перестав кружить, целенаправленно заскользила на юг.
Марк поел, но на душе у него все равно было неспокойно.
Надо бы хоть в доме прибраться, что ли… Прибравшись, он пошел к себе в сарай и занялся доводкой узла, который принес с собой.
Время было уже под вечер – сборку он уже давно закончил, – когда снаружи загромыхала телега. Марк покинул прибранный дом и вышел ждать на крыльцо.
Вскоре к конюшне подъехал Маракас, спешился и стал распрягаться.
– Здорово, пап! – Марк незаметно подошел и включился в работу.
Маракас подскочил как ошпаренный и воззрился на него. Физиономия его оставалась пустой… слишком долго. На целую секунду дольше нужного. За эту секунду Марк успел сообразить, что так напрягает его в отцовской манере двигаться – да и в общей тормознутости, раз уж на то пошло.
Родитель был пьян, и не сказать, чтобы слегка.
– Марк! – воскликнул наконец он, просияв узнаванием и даже пытаясь сделать маленький шаг вперед, к сыну. – Тебя же тут не было… больше года не было. Да все полтора не было… Даже два! Чо… чо случилось, а? Ты где пропадал?!
– Долгая история, па. Давай-ка я тебе помогу.
Он сам распряг пару, отвел лошадей в стойла, выскреб как следует и задал корму. Все это время он рассказывал.
– …в общем, когда они уничтожили мою повозку, мне пришлось уйти. Потому что я испугался. Ну, и ушел. На юг.
Он задвинул засов на двери конюшни.
Солнце как раз спрятало последний краешек за горизонт.
– Но тебя не было так долго, Марк… Ты нам ни словечка за все время не послал. Никакой весточки…
– Не мог я, па. А… как мама?
Маракас не ответил и даже глаза отвел. Потом ткнул пальцем в сторону их маленького сада.
– Там она, – пробормотал он после долгого молчания.
Марк тоже не посмел заговорить сразу.
– Как это случилось? – вымолвил он наконец.
– Во сне. Совсем не плохо для нее. Идем, я тебе покажу.
Они вышли и зашагали к яблоням. Под одной из самых старых виднелась маленькая, обложенная камнями могила, почти спрятанная в тенях и сплетеньях корней.
