Марк остановился, не доходя до нее, и повесил голову.
– Мой… уход, – сказал он. – Это же никак не связано с… правда?
– Что ты, сынок. Конечно же, нет. – Маракас положил ему руку на плечо.
– Никогда ведь по-настоящему не ценишь… – пробормотал Марк. – Пока не потеряешь навсегда.
– Я знаю.
– Значит, вот почему тут все не так, как раньше?
– Да. Ни от кого не секрет, что я заливаю за воротник. Не до дома стало как-то… Не до хозяйства…
Марк кивнул и, проглотив ком в горле, опустился на колено, потрогал камень.
– Теперь, когда ты вернулся, – несмело сказал Маракас, – мы могли бы заправлять тут всем вместе.
– Не могу, отец.
– В деревне у них теперь другой кузнец. Совсем новый парень.
– Туда я тоже возвращаться не собираюсь.
– Так что же ты станешь делать?
– Кое-что новое, совсем другое. Это тоже долгая история. Мама…
Тут у него перехватило горло, и Марк надолго замолчал.
Тишину прервал Маракас:
– Сын, я когда пью, у меня в голове туман… так что не знаю, надо ли мне сказать это тебе сейчас… или потом – или вообще никогда. Ты любил ее, она любила тебя, и я не знаю… Короче, мужчине надо такое знать рано или поздно, а ты нонеча уже мужчина… И тут все без тебя стало сильно по-другому. Мы, в общем, хотели ребенка, понимаешь?
Марк медленно встал.
– Ты о чем сейчас? – осторожно спросил он.
– Я тебе не отец. А она – не мать. Не по природе, во всякошном случае.
– Я не понимаю…
– Из наших собственных детей никто не выжил. Печальное дело, да. Так что, когда нам представился случай дать дом малышу, мы его и взяли. То есть тебя.
– А… кто тогда мои настоящие родители?
– Этого я не знаю. Все сразу после войны случилось.
– Так я что, сирота?
– Это вряд ли. Не понимаю я этих волшебников – больно мудрено говорят. Словом, они не смогли собраться с силами и просто прибить мальца старого Дьявола Дета и замест того отослали его куда-то в дальнюю даль, а взамен взяли тебя. Сказали, мол, ты подменыш. Вот и все, что мне известно. Мы с женой были рады-радешеньки тебя взять. Мел с тобой гораздо счастливее стала, чем до тебя… И я тоже. Надеюсь, это меж нами ничего не изменит, сын. Но, подумал, пора бы тебе уже и знать. Вот оно, стало быть, как.
Марк лишь обнял его.
– Я был вам нужен, – сказал он, помолчав. – Это куда больше, чем много кто мог бы сказать.
– Хорошо-то как снова видеть тебя! Идем-ка скорей в дом. У меня в повозке еда припасена и еще всякое.
После ужина они прикончили на двоих бутылку вина.
Маракаса развезло, и он задремал, а потом и вовсе отправился на боковую. Марк подождал немного и пошел к себе в сарай. Они уже все наверняка здесь, наверху, подумал он; кружат там со всем дополнительным оборудованием и ждут только сигнала спускаться. Он вытащил собранный узел на воздух и отдал все необходимые распоряжения.
С неба к нему, затмевая звезды, заскользили темные птицы. Их силуэты росли и росли – они были поистине огромны. Марк встретил их довольной улыбкой.
На разгрузку оборудования и переноску большей его части в сарай у него ушло несколько часов. Под конец он устал как собака, но все же не забыл отослать все продукты своих сборочных линий назад, в город на юге – все, кроме одного. Последнего летуна он снова отправил кружить над деревней, на самой большой высоте.
А потом вернулся в сарай, спать.
Но все же зашел еще на минутку в сад, к яблоням.
На следующий день Марк собрал небольшую повозку, которая, как он объяснил Маракасу, черпала энергию прямо от солнца. Убедить отца, что это никакая не магия, ему, правда, не удалось, а его отказ говорить, откуда взялись все составные части, лишь укрепил бывшего солдата в этом мнении. Увидав, что для него это все равно мало значит, Марк бросил попытки и занялся настройкой… разных специфических характеристик.
