Мы спустились на берег и пошли по пляжу Петропавловской крепости. Напротив тянулась Дворцовая набережная с ее ровной классической петербургской застройкой. На пляже мы оказались одни. Нева плескалась под ногами и словно соблазняла нас войти в ее воды. И пройдя еще немного, один из нас не выдержал – конечно, это был Сергей.
– А что, может искупнуться?
Сергей посмотрел на нас вопросительно и, одновременно, вызывающе. Мол, ну что, слабо?..
Ни я, ни Таня не горели желаем ночью мокнуть в Неве. К тому же мы не представляли, где и во что переодеваться и как потом сушиться. Но Сергей уже загорелся и начал снимать с себя рубашку, а потом расстегивать брюки. Он потрогал ногами воду и повернулся к нам:
– А вода ничего, вполне себе… Ну, что? Не составите мне компанию?..
– Чего-то не хочется! Ты уж давай сам!.. – смеясь, почти прокричала Таня, и глаза ее загорелись в темноте каким-то огоньком еще неведомой мне радости.
Сергей не торопясь стал заходить в воду, слегка поеживаться и поводить плечами: «О-ох!». Он прошел еще пару метров, бросился в воду и поплыл.
Мы смотрели на все это как на спектакль актера-неудачника. Таня перевела взгляд на меня и шепнула: «Давай убежим!». Я посмотрел на нее, взял за руку, и, не говоря ни слова, мы пустились с места что есть мочи. Вскоре от воды послышался крик: «Эй, куда вы?!..». Но нам было уже все равно.
Мы бежали как сумасшедшие, как люди, которые освободились от чего-то тягостного, надоевшего и обрели неведомые силы.
Мы пробежали без остановки по всей территории крепости и, только выбежав за Иоанновские ворота, уже на мосту остановились, а потом, тяжело дыша, пошли шагом по деревянному настилу.
Мы шли и смеялись, мы были уверены, что освободились от нашего однокурсника, и теперь, наконец, могли посвятить эту ночь друг другу.
– Пошли ко мне. У меня сегодня никого, мама с бабушкой на даче, – сказала Таня так просто, как будто речь шла о посещении кино.
Я ничего не ответил. Я не знал, что можно сказать в такой ситуации. Но меня переполняли предчувствия…
Так мы дошли до Сенной площади и свернули в переулок, где находилась Танина квартира. В старом доме, по узкой, крутой, давно не крашенной лестнице мы поднялись на последний четвертый этаж.
Это была старая квартира, в каких я редко бывал, поскольку жил в новостройках. И все в этой квартире мне сразу же стало нравиться – ее дух массивности, основательности, толщины стен. Коридор в одну сторону вел в комнату, ванную и туалет, а в противоположную – на кухню, в середине коридора была дверь в другую комнату.
Мы прошли в комнату, в которой Таня жила вместе с мамой.
А потом было то, что ничем не передать, никакими словами, когда впервые раздеваешь женщину и чувствуешь, что она готова на все, когда впервые ощущаешь, как соприкасаются тела, – когда все впервые, и второй раз такого чувства уже не придется испытать…
Прожив целую жизнь, я часто вспоминаю ту ночь и не могу смириться с тем, что невозможно вернуть назад самые лучшие годы, дни и мгновения своей жизни.
