– Нет! – закричала я, осознавая всю серьёзность ситуации, весь ужас, который на меня обрушился. Мой голос был полон отчаяния. – Я туда не пойду! Я не сумасшедшая! Я…
В этот момент я ощутила, как в меня снова врывается сила – та же самая, что помогла мне с продавцом и с поборниками. Она пульсировала в моих венах, готовилась вырваться наружу, защитить меня. Я повернулась к мужчине по имени Джеймс Мистри, который непринуждённо стоял у входа, наблюдая за происходящим без каких-либо эмоций на своём каменном лице. Он ждал, словно эта сцена была для него обыденностью.
– Мелинда… это для твоего же блага, – пробормотал отец, его голос был тихим, но в нём звучала непреклонная мольба. – Не сопротивляйся. Ты поймёшь… когда-нибудь поймёшь, что это к лучшему. Пускай и не сейчас. – Его глаза были полны боли, но в то же время какой-то странной решимости.
– Убирайтесь! – прокричала я мужчине, направляя на него всю силу, что чувствовала внутри. Я надеялась, что моя воля, мои слова, заставят его убраться из нашего дома навсегда, исчезнуть так же, как исчезли поборники. Но мужчина остался стоять на месте, не дрогнув ни единым мускулом. И в этот момент я ощутила внутри себя странную волну – будто моя сила, направленная на него, ударилась о невидимую, непробиваемую преграду и, поняв бесполезность атаки, решила затаиться, отступить. Это было пугающе – осознать, что есть кто-то, на кого моя сила не действует.
Джеймс Мистри, не говоря ни слова, лишь едва заметно махнул рукой. В ответ на его жест в дом вошли двое – охранники из пансионата. Они носили форму тёмно-синего цвета, строгую, подобную военной, с вышитыми на груди золотыми знаками в виде спящих глаз – символа Пансионата Сновидений. Они были крепки и быстры, их движения были отточены и точные, словно у опытных воинов, привыкших к схваткам. Их лица были строгими и бесстрастными, не выражавшими никаких эмоций – ни жалости, ни сочувствия, лишь холодную решимость выполнить приказ. Они были преданными пансионату, словно лишены собственной воли. Я пару раз видела их издалека – они вели новых «пациентов», новых «сумасшедших», мимо нашей деревни по дороге в Пансионат. И теперь они планировали и меня включить в этот список умалишённых, запереть в этом месте.
Я не успела опомниться, не успела сделать ни шага, как они оказались рядом. Их сильные руки схватили меня, скрутив руки за спиной, и, не обращая внимания на мои крики или попытки вырваться, повели прочь из дома.
– Подождите! Нет! – кричала я, но мои слова тонули в тишине улицы, на которую мы вышли. Деревня казалась пустой, словно все жители спрятались, не желая быть свидетелями. Я пыталась извернуться, бросить взгляд на родителей, стоявших в дверном проёме, словно статуи. Но зачем? Попрощаться? Увидеть раскаяние в их глазах за то, что они так легко отдали меня? Не знаю. Мой взгляд так и не встретился с их взглядом.
Меня уводили из дома, из родной Солнечной Долины, в полную неизвестность. Я была растеряна, напугана и чувствовала себя преданной. Джеймс Мистри вышагивал впереди, его прямая спина маячила перед моими глазами, казалась непроницаемой стеной. Я хотела кричать от бессилия, от несправедливости, от страха, но в итоге лишь позволила горячим слезам бесшумно течь по моим щекам, оставляя мокрые дорожки на пыльной коже.
Пансионат Сновидений… Место, о котором говорили шёпотом, место, в котором я хотела оказаться меньше всего на свете. И я даже не могла представить, что меня там ждёт. Что они сделают со мной? Что это за сила, которая проявилась во мне? И есть ли надежда когда-нибудь выбраться оттуда?
