Один дервиш рассказывал в ночной беседе:
Видел я во сне подобных Хизру[392].
Я спросил их: дозволенное дневное пропитание
Где мне добыть, чтобы не было в том греха?
680 Они отвели меня в гористое место,
Там с [деревьев в] роще стряхивали для меня плоды.
Мол, Бог сделал сладкими те плоды
У тебя во рту благодаря нашим усилиям[393].
Теперь ешь чистое, дозволенное, не считая —
Без головной боли, переноски [тяжестей], спусков и подъемов[394].
Потом у меня от той пищи обнаружился дар слова —
Вкус моих речей похищал умы[395].
Я сказал: «О Владыка мира, это – соблазн,
Надели меня даром, скрытым от всех смертных!»
685 Покинул меня [дар] слова – я взвеселился сердцем,
Подобно гранату, раскалывался от наслаждения[396].
Я сказал [себе]: «Если в раю ничего не будет
Кроме этой радости, которой охвачено мое существо[397],
Никакого блага больше и не пожелаю,
Не перейду от этого к грецким орехам и сахарному тростнику!»[398]
У меня оставалось от заработанного несколько монеток,
Зашитых в рукав джуббы[399].
Как он решил, мол, отдам это золото заготовщику дров, ведь я нашел дневное пропитание благодаря чудотворству шейхов, и как тот заготовщик дров обиделся из-за его тайной мысли и намерения
Один дервиш нес дрова,
Измученный и усталый пришел из леса.
690 Тут я сказал [себе]: «Я обеспечен дневным пропитанием,
Отныне у меня нет забот о пище!
Мерзкие плоды стали мне приятны,
Телу моему досталась особая пища.
Раз мне не надо думать о [собственной] глотке,
Сколько есть монет – отдам их ему!
Отдам это золото этому труженику,
Чтобы два-три денька он радовался пище».
А он проникал в мои мысли,
Ибо его слух обладал светом свечи Его.
695 Тайна всякого замысла для него была
Подобна светильнику внутри стекла.
Ничьи помыслы не оставались скрытыми от него,
Он был повелителем содержимого сердец[400].
Он пробормотал сам себе тихонько
В ответ на мои мысли, этот удивительный муж:
«Так-то ты помышляешь о царях!
Как обретешь пищу, если они не напитают тебя?!»
Я не разбирал слов, однако
Упрек его хорошенько ударял меня в сердце.
700 Подошел ко мне, обликом словно лев,
Сложил с себя вязанку дров.
Под лучами состояния, в котором он положил дрова,
На все семь моих членов напала дрожь[401].
Он сказал: «О Господи, если есть у Тебя избранные,
С благословенными мольбами и счастливыми стопами[402],
Прошу о том, чтобы Твоя милость стала алхимиком,
Прямо сейчас эта вязанка дров стала золотом!»[403]
Тут же я увидел, как его дрова стали золотом,
Ярко заблестели на земле, как огонь.
705 Я в тот [миг] надолго потерял сознание;
Когда же я пришел в себя от изумления,
Он тогда сказал: «О Боже, если те великие [мужи]
Весьма ревнивые и бегущие славы[404],
Вновь поскорей сделай это связкой дров,
Без промедления – так, как оно было!»
Вмиг те золотые ветки стали дровами,
Обомлели пред его деянием разум и взор[405].
После этого поднял дрова и ушел
Он от меня поспешно и быстро в сторону города.
710 Я хотел последовать за тем шахом,
Спросить его о трудностях и послушать[406].
Благоговение пред ним связало мне [ноги] —
Для простых нет пути к избранным![407]
А если кому-то явится путь, скажи [ему]: «Сложи голову!»,
