– Переживаю по поводу вон той девушки, – призналась я, покосившись на парочку эльфов, которые танцевали рядом с нами, причем их танец отличался от нашего разительно. Мы с Паулем двигались, а эти двое замерли посреди площадки в несколько затянувшемся поцелуе.
– Почему?
– Боюсь, не задохнется ли...
Павлик хохотнул как-то уж слишком громко и поспешил меня успокоить:
– Не задохнется.
А потом его рука с лопаток переместилась на шею, горячие пальцы мимолетно дотронулись до обнаженной кожи над воротником и зарылись в волосах на затылке. Это было... неожиданно, но не сказать, что неприятно. И пока я с удивлением прислушивалась к щекотной дрожи во рту, возникшей от этого почти незаметного движения, пока пыталась определить, по этой ли причине сердце сбилось с ритма и неожиданно пересохли губы, Павлик меня поцеловал.
У нас действительно отличались представления о слове «поцелуй», и для того, чтобы это понять, мне не надо было сверяться с «Большим толковым словарем». Достаточно было просто почувствовать это.
Я даже не сразу поняла, что он меня целует, потому что сначала потемнело в глазах, наверное, из-за того, что его лицо приблизилось к моему вплотную, а потом мужские губы мягко прикоснулись к моим, словно испрашивая разрешения на дальнейшее действие...
В этот момент я поняла, что он меня целует, и приоткрыла рот, чтобы вздохнуть поглубже, потому что воздуха вдруг стало категорически не хватать, и уже в следующий миг осознала, как ошибалась. Потому что настоящий поцелуй начался со следующим движением мужчины и окончательно запутал мои мысли.
Никогда не думала, что это может быть так сладко и удивительно. Я вцепилась в Павлика двумя руками, боясь, что он сейчас остановится и заставит схлынуть волну наслаждения, затопившую меня до кончиков пальцев.
Пусть это не прекращается никогда, пожалуйста!
– Не тошнит? – заботливо прошептал он, оторвавшись на секунду от моего рта, и я моргнула, разрушая волшебство сплетенного им соблазна, потому что на секунду показалось, что он издевается. Но потом его губы вернулись, и я едва слышно застонала, поймав встречный стон.
Он промычал что-то и, сжав руками талию, легко поднял меня и закружил над землей, под очередной яростный музыкальный всплеск. Не разрывая поцелуя. И ощущения стали еще лучше и острее, если это вообще возможно, конечно.
Но вскоре музыка затихла, и Павлик все-таки оставил в покое мои губы, отклонившись назад на расстояние длины моих рук, все еще обнимавших его за шею. Выглядел он несколько изумленным, если не сказать, шокированным. Я тоже пребывала в состоянии странной прострации, прижала неожиданно холодные пальцы к пылающим губам и, забыв, что надо дышать, просто смотрела на Эро.
– Э... – он прокашлялся, подыскивая нужные слова, а я, испугавшись, что он сейчас все испортит, просто ляпнула, выгнав метлой из собственной головы все рациональные мысли:
– Хочу еще.
Он опалил меня торжествующим взглядом и, изогнув слегка припухшие губы в нежной улыбке, потянулся к моему лицу, и тут снова дала о себе знать метка Стража, да так, что я точно упала бы, не поймай меня Павлик. В глазах на этот раз потемнело весьма неметафорично от почти невыносимой боли. Но прежде чем ослепнуть от этой неожиданно свирепой вспышки, я успела заметить, как лицо Эро исказилось в болезненной гримасе.
– Что за черт? – выдохнул он и, прижав меня к себе правой рукой, левой схватился за свой затылок.
