Закончил дед Михей играть, Вера на сцену вышла:
– Вы все знаете, что Ленка пропала! Куда делась, не знаю? – Вера голос повысила, -но что бы её искать, средства нужны.
Народ притих, все переглядываются, денег жалко, но и концерт вроде как уже посмотрели, неудобно просто встать и уйти.
Вера говорит:
– Пашка, давай коробку.
Пашка Сазонов коробку из-под обуви принес и пошел по рядам: люди монетки в коробку кладут, дед Михей свой медяк бросил:
– Вспоможение на поиск чада, не пропади всуе.
А я рубль бумажный не пожалела, вообще он надорванный, но сойдёт.
Собрал Пашка средства и ушел за кулисы. Вера речь продолжает:
– Я Ленку любила. С утра каши-малаши сварю. Наворачивай – душа мера.
Жорик рядом со мной проворчал:
– Ленке кашей этой давилась.
– А что ты её не защищал, – говорю, – дурень?
Да что с Жорика взять, его не перевоспитаешь: он мне картошку из нескольких сращенных клубней напоминает, такую в суп чистить лишний труд.
Концерт закончился. Вера у Пашки коробку со средствами отобрала, говорит:
– Пусть пока у меня побудут, а потом решим, что с ними делать.
Все по домам пошли, а я решила к Пашке Сазонову заглянуть. Машинка стиральная у меня сломалась, может, починит, думаю. У дома Пашку встретила, говорю:
– Стиральную машинку починить сможешь?
– Давай лучше из неё дробилку сделаем, будем вещи мельчить.
– Это зачем?
– От ненужного избавишься.
– У меня всё нужное.
– Препятствуешь, бабушка, конструкторской мысли.
Вот дурень, вечно у него не как у людей, ерунду какую-нибудь выдумает.
Сова у нас есть в лесу особенная, в ночь на Ивана Купала вся молодежь в дупло бумажки с именами кладет, а на другой день каждый свою судьбу узнает. Сова по две бумажки выбрасывает – с именем парня и с именем девушки: чьи имена, те жених и невеста.
Споров, правда, вначале было много: какой Петька, какая Тонька? Но фамилии писать стали – разобрались. И ведь главное, не обязаны жениться, а женятся по совиной подсказке. Разводов меньше стало. Чуть ссора – все на сову валят: сова виновата – с этим и помирятся.
А вот Пашка Сазонов сову обхитрить вздумал: имя свое наоборот написал: ЛевапВонозас. Так ему на Анне Авосовой жениться выпало – как ни крути – Анна Авосова и есть.
Вышла я от Пашки, навстречу Вера идёт, говорит:
– Вечером, приходи на банкет в столовую.
– По какому поводу?
– Без повода, просто настроение у меня хорошее: угощаю.
Иду по посёлку и думаю, странно, что за аттракцион невиданной щедрости? Не похоже как-то на Веру. Её жаба задушит на свои деньги банкет устроить. Это невозможно. Или Вера изменилась? Хотя трудно в такое поверить. Ладно, поживём, увидим.
Походила я по посёлку до вечера, всё стихотворение бормотала:
– Я бабка – косолапка.
У меня два глаза ― видят всё сразу.
Что вдали, что под носом. ― Нет вопросов.
Ноги мои скалы, ― плечи облака.
Звёзды складываю себе в рукав.
А в семь часов явилась в столовую на банкет. Там по указанию Веры столы все в центр сдвинули: на столах еда и выпивка стоит. Народа, конечно, меньше, чем в клубе было, но тоже много. Все едят, пьют, разговаривают, я тоже за стол села, себе салат наложила. Конечно, хороший банкет, но выглядит так, как будто Вера исчезновение Ленки празднует. Разве это нормально?
Вера говорит:
– Собак у нас по посёлку много бегает. И никому дела нет. Безобразие, всё воруют. Я на днях продукты из магазина несла, сумку поставила, а Рыжая колбасу из сумки хвать и наутёк. Я в милицию обратилась, да милиционер наш Андрей Петрович говорит, что кроме меня на собак никто не жалуется, а я что не голос?
