– Ты застываешь, потому что на тебе оградительные чары, – зло прошипел он, – стоит кому-то из нас принудить тебя магией, и тебя сковывает. Ты в коконе. В белом и сияющем коконе. Значит, в роду кто-то защитил тебя от запретного черного колдовства.
Мне никогда и в голову не приходило, что причина моего недуга кроется в чарах, а не в расшатанной нервной системе из-за пережитого в детстве стресса. Об этом я и сказала Деманту.
– Значит, ты и сама не знаешь, какой силой обладаешь в Свартхейме, – задумчиво произнес Восьмой принц и откинулся на подушки. – Что ж, проверю тебя в последний раз…
Он бросил на меня взгляд из-под длинных черных ресниц и криво усмехнулся.
– Еда и питье отравлены. Если я ошибся в тебе, то через мгновение ты умрешь.
Я снова поперхнулась и расплескала по золотому покрывалу сок, выплевывав на пол куски отравленных фруктов. Смерть от отравления средневековым психопатом. Так и напишут на моей могиле. Если когда-нибудь найдут мой труп. И опознают.
Прошло целая минута, но я все еще была жива.
Восьмой принц настороженно наблюдал за мной, ожидая, по-видимому, что я изойду кровавой пеной или посинею, закатив глаза.
– Все-таки Видящая, да к тому же зачарованная… Великая Дана и Черный Лес все-таки услышала мои молитвы – это же истинное чудо…
Демант потрясенно прикоснулся к шраму на лице скрещенными пальцами в каком-то молитвенном жесте и облегченно выдохнул.
– Итак, девица Ши из клана Эн, – с полуулыбкой начал он, снова превратившись из психопата в галантного Восьмого принца, – ты послана мне Великой Богиней, чтобы спасти от самого ужасного и жестокого проклятия Свартхейма.
И он ткнул пальцем в свое обезображенное лицо и дико улыбнулся. Все происходящее стало напоминать бред сумасшедшего.
– От чего? – непонимающе переспросила я.
– От этого уродливого следа, который оставил на моем некогда прекрасном лице король, когда я соблазнил его уже покойную супругу, после чего он заточил меня на тысячу лет в Яму в образе чудовища. Пришло время отомстить и свергнуть ветхого тирана, обновить Свартхейм и срубить пару-тройку венценосных братских голов, пролив множество невинной человеческой крови. И ты поможешь мне в этом. Иначе я буду жестоко мучить твою подругу – ту самую, за которую ты цеплялась в клетке. Я специально выиграл ее в пари на Дикой Охоте, чтобы при случае пытать. Меня, знаешь ли, это отвлекает от грустных мыслей. Придется ее заколдовать, чтобы она всегда была в сознании и все прекрасно чувствовала, а потом на твоих глазах я медленно расчленю ее и заставлю тебя смотреть на это, Видящая. Будешь смотреть своими заколдованными глазами на ее страх, боль и страдания вечность – вплоть до мучительной смерти, которая не наступит никогда, ведь в Свартхейме никто и никогда по-настоящему не умирает. Согласна?
Я потрясенно кивнула и вдруг, набравшись смелости, добавила:
– При одном условии: я и Джулия вернемся обратно домой. Живыми. Вместе.
Восьмой принц расплылся в ухмылке.
– Это целых три условия. Забудь. Никто и никогда не покидает Свартхейм. Живым. И взявшись за руки. Но меня твоя просьба развлекает, поэтому я скреплю наш договор кровавой клятвой.
Демант внезапно полоснул мое запястье, бесцеремонно сцедив кровь в опрокинутый мной золотой кубок, затем надрезал свое и добавил кровь, прошептав какое-то заклятие, после чего заставил эту дрянь выпить.
– Что это?
– Обещание. Если нарушишь его – умрешь, – ухмыльнулся Восьмой принц.
