Но в тот момент я почти не мог
думать.
Все мое существо охватили
гордость, ярость, злость. Никто раньше не смел отказывать князю Гуммелю. Любая
аранийка поспешила бы снять юбку за один мой пылкий взгляд. А эта фиаламская
гордячка смеет ставить под сомнение доказательства согласия ее брата со мной! И
еще вызывающе дерзит мне! А ведь говорили, будто она нежная, милая, невинная,
славная… Что-то непохоже. Буду уповать, что первое впечатление обманчиво, но
пока знакомство с Джулией вызывало у меня один только скепсис.
Я смотрел на нее в упор.
Она взирала на меня исподлобья.
- Когда я уломаю вашего брата в
письмах, он тотчас же вышлет ваше приданое.
- Я в своих письмах буду умолять
его об обратном!
Это стало последней каплей.
Приблизившись к нахалке вплотную,
я загнал ее в угол. Она явно испугалась и утратила свою дерзкую удаль, смотрела
на меня широко раскрытыми глазами. А я не мог отвести взгляда от пухлых
розовых, слегка приоткрытых губ. Захотелось впиться в них страстным поцелуем,
показать, что она принадлежит мне и что иначе быть не может. Прижать гордячку к
себе, жадно шарить руками по ее телу, шептать на ухо непристойности, наблюдать,
как бледные щеки наливаются красным цветом.
Нет, нет! Спокойно, Валентин!
Своим непрошенным вожделением ты только дело испортишь!
Фиаламцы не такие простые, как
аранийцы, а фиаламки и вовсе себе на уме. Располагать к себе их надо только
после налаживания словесного и зрительного контакта, это относится к
дипломатам, ценным пленникам и капризным невестам. Вот только бы мне сдержать
самолюбие и похоть. Не лучшие мои черты, определенно. Но есть ли кто из
аранийских мужей, неподвластный страстям и порокам?
Протянув руку, я коснулся ее щеки.
Белая, гладкая кожа.
Сначала Джулия ахнула от
неожиданности моего жеста, затем оттолкнула мою руку.
Девушку избаловали дома. Бегали
за каждым ее желанием. Выполняли любой каприз. Придется бедняжке отвыкать от
этого.
Не то, чтобы я совсем не
собирался давать ей спуску, но надо сразу показать, кто тут хозяин положения.
- А теперь послушайте меня,
госпожа Шелтон, - я намеренно обратился к ней сухо, официально, не называя по
имени. – Так или иначе, вам придется смириться с неизбежным. Вы в полной моей
власти.
- Это не так, - возразила нахалка
дрожащим, но полным достоинства голосом.
Судя по всему, она собиралась
спорить и сражаться до последнего.
Я коротко вздохнул, отступил от
нее на пару шагов, ненадолго задумался. Похоже, я погорячился. Все-таки девушка
приехала сюда не самым лучшим образом, а еще она устала, проголодалась, была
раздражена, и много чего еще. Если я хочу наладить с ней контакт, нельзя
напирать на свадьбе именно сейчас. Иначе красотка замкнется в себе и совсем
перестанет мне доверять. Надо успеть расположить ее к себе до свадьбы, которая
состоится… через две седмицы? Да, верно. У меня мало времени. После свадьбы я
должен уехать в приграничную крепость вместе с молодой женой.
Просто я был воспитан строго и
просто. А потом, когда только исполнилось пятнадцать лет, отец отправил на
войну, сказав, что если я там погибну, то братья сумеют поделить наследство.
Ха! Я был слишком горд, чтобы не воспринять это, как вызов. Я не из тех людей,
что готовы без колебаний выпустить из рук свой шанс.
Вот и сейчас я не собирался
отступать от гордой девушки.
О нежной красоте Джулии Шелтон
слагали легенды. Интересно, знала ли она сама об этом? Пели ли потенциальные
женихи под ее окнами песни по ночам? Осыпали ли ее брата письмами с предложениями
породниться и осаждали ли их дом сваты?
