– Неплохо, так я бы сказал. Ребята почти закончили килевание левого борта, в проломах по правому доски законопачены и обшиты медью. Завтра засмолим и примемся за левый борт. А также мы ожидаем сосновые брёвна для мачт. Поставщики не торопятся, так бы я сказал.
Рори обернулся ко мне.
– Грир… знакомьтесь. Это Дьярмут Бирнсон. Тебе предстоит работать с ним. Дьярмут… это сэр Грир.
Во время доклада я внимательно осматривал Бирнсона. Это был крепкий парень лет двадцати, с резкими чертами открытого лица и с зеленоватыми глазами под копной рыжих, как у большинства его соотечественников, волос. Такому можно было доверять, он был из настоящих морских работяг, искренних как в дружбе, так и во вражде, и я смело пожал его широкое запястье.
– Дьярмут… покажи Гриру его домик и выдели коня. Я должен уходить, Грир, увидимся через несколько дней. Дьярмут устроит всё, как полагается.
Он развернулся и направился к своей карете. Бирнсон посмотрел на солнце и дал команду раздать обед.
Работы по ремонту судна шли своим чередом. Какого лешего мне здесь делать? Здесь и без меня все великолепно отлажено. Корабль явно будет готов раньше сроков, о которых говорил Рори.
Раздался сигнал на обед. Все работы остановились и шум стих. Все рабочие побросали свои инструменты и направились к очагу под навесом, где им стали выкладывать в протянутые деревянные тарелки ржаную кашу.
Дьярмут Бирнсон подвёл мне светло-серую осёдланную лошадку.
– Садись в седло, сэр Грир, – пригласил он. – Я покажу тебе твой домик, и ты сможешь отдохнуть там с дороги, – улыбался он.
– Было бы неплохо, – ответил я, беря лошадь под уздцы, видя, что эйри собирается сам идти пешком. – Знаешь, Дьярмут, зови-ка ты меня запросто: «Грир», – не к чему тут «сэркать». Я обычный человек, такого же кроя, как ты – ем, пью, сплю, шляюсь по бабёнкам, и никакие регалии, мне думается, мне за это не положены.
Он посмотрел на меня, широко улыбнулся щербатым ртом и кивнул:
– Вот уж согласен, тут меня упрашивать не придётся, так бы я сказал.
Мы развернулись в сторону ворот порта и пошли вдоль длинного дома в сто локтей в длину. Там он указал мне на отдельно стоящий небольшой каменный домик с крышей, напоминавшей перевёрнутую лодку.
– Вот это теперь твой домик. Устраивайся, как дома, так я бы сказал. Я скоро принесу подкрепиться, сэ… Грир!
– По рукам.
Подхватив свою скатку, я открыл дверь и вошёл в тепло дома. Захлопнув дверь, я осмотрелся. Помещение, по северным меркам, было роскошное. Обстановка состояла из полыхавшего овального очага и стола с лавкой у стены. Около очага была даже деревянная кровать. С потолка на цепи свисала горящая масляная лампа, а глинобитный пол укрывал свежий тростник. Меня тут явно ждали. Я разделся по пояс и ополоснулся, поливая себе из ковша, после чего надел свежую льняную рубаху, полосатые штаны и завалился на шкуры резного ложа.
Не знаю, сколько я проспал, до того, как под скрип двери появился Дьярмут. Почувствовав запах жареного лука, исходящий от рагу с олениной, принесённого им на деревянной тарелке, я понял, что проголодался.
– Вот твой обед, так бы я сказал, – сказал он. – Хочешь выпить медового эля?
– Не надо, благодарю – ответил я и опустился на лавку.
– Хм, а вас здесь неплохо кормят, – искренне восхитился я, отведав мяса.
– На убой, так бы я сказал, – усмехнулся Бирнсон. – Альфриксон готов потратиться на свой корабль.
