– Если бы я хотел только твоё тело…я бы давно это взял.
Но я боюсь не тебя.
Я боюсь, что без тебя – пусто.
Он склонился к её лбу.
Они сидели так – как двое, которые упали в бездну, но держались друг за друга, чтобы не разбиться.
Глава 8
Утро начиналось неспешно, будто и само не спешило ворваться в их маленький, спрятанный от
мира мир. Сквозь полупрозрачные шторы комнату заливал мягкий, медовый свет. Он ложился на
простыни, на разлохмаченные волосы, на оголённые плечи, оставляя на всём отпечаток
спокойствия и чего-то почти священного.
Воздух был тёплым, наполненным тишиной и лёгким ароматом кофе, доносившимся с кухни.
Дарья проснулась первой.Никита спал рядом. Рука на её талии. Лицо спокойное.
Как будто только рядом с ней он мог позволить себе быть уязвимым.
Она коснулась его щеки.
Тихо, нежно.
Как будто прощаясь с тем холодным Никитой, которого она знала раньше.
Может быть, теперь всё иначе?
Может быть… это был первый шаг?
Но он проснулся – и всё разрушилось.
Первое, что сделал – отдёрнул руку. Сел, не глядя на неё. Словно не помнил, как целовал.
Словно боялся, что вспомнит.
– Я… это было ошибкой.
– Что?
Дарья села, сбросив одеяло.
Сердце застучало в висках.
– Вчера. Всё это. Мы.
Это не должно было случиться.
Это – слишком быстро. Слишком… неправильно. У меня есть Вика.
– А правильно – это когда ты холоден? Когда делаешь вид, что меня нет?
Он встал.
Нервно.
– Я не знаю, что ты от меня хочешь!
– Просто чтобы ты не врал. В первую очередь себе.
Он вышел из комнаты.
Словно бегство – это спасение. Дарья осталась сидеть. С дрожащими пальцами. С губами, на
которых ещё жила его нежность.
Но в груди – уже кололась обида.
На кухне она встретила его снова.
Он пил кофе.
Смотрел в телефон.
– Я иду на работу, – сказала она.
– Хорошо.
– Не жди.
Он поднял глаза.
В них – снова маска.
– Я всё равно сегодня до поздна в офисе.
– Конечно. Работа – твоё любимое алиби.
И она ушла.
А он остался.
Один.
В доме, где только что, казалось, появилась любовь.
И которую он сам же отверг.
Глава 9
Было уже за девять, когда Дарья вошла в бар. Музыка здесь не била в виски, а пульсировала где-то
на фоне, словно вторя ритму города, который не собирался засыпать. Тёплый свет ламп над барной
стойкой отбрасывал золотистые блики на стеклянные бокалы и лица, освещённые изнутри вином, смехом, чем-то давно позабытым – легкостью.
Но именно её появление заставило пространство замереть. Не на секунду – на вдох. Как будто кто-то в этой комнате вдруг вспомнил, что такое настоящая женщина.
Красное платье – чистое, насыщенное, как глоток вина в сухом горле. Оно мягко облегало её
фигуру, подчеркивая изгибы, но не крича – шепча. Уверенное, но не вызывающее. Элегантное, будто сотканное из вечернего заката.
Волосы собраны высоко – небрежно-идеально. Несколько прядей выбились у висков, придавая
образу живость, но в этом было что-то театрально женственное. Как у актрисы на сцене, которая не
играет – живёт ролью. Тонкие серьги мягко поблескивали в свете. Губы – матово-ягодные. Взгляд
– спокойный, но с вызовом. Она знала, как выглядит. И знала, кого ждёт.
Антон уже был за столиком. Он видел её ещё у входа – и с того момента не отводил глаз. Он
привык к красивым женщинам, к вечерним нарядам и ухоженным профилям, но сейчас в нём что-то
сдвинулось. Не потому что она была лучше. А потому что в ней была цель. Она не пришла удивить.
Она пришла решить.
– Ты всё-таки пришла, – сказал он, когда она подошла.
