Как узнали о случившемся позже, Кирилл, находясь в цистерне, за несколько секунд почувствовал неладное, крикнул Вовке: «Вова! Полундра! Спасайся!» – и сам устремился к верхнему люку. Осознание неминуемой трагедии, которая должна вот-вот должна была произойти, как ударом молнии выбила из его сознания нестерпимое желание, если не одержать сокрушительную победу над диаволом, то дать достойный отпор и, возможно ценой жизни собственной уничтожить эту нечистую силу, которой не место здесь, на субмарине, где опасностей и без того хватает. Но вероятнее всего всё же то, что его смог спасти Ангел-хранитель. Иначе, как объяснить истерическое беснование и резкое просветление памяти разума, отравленного до самой последней клетки его сильно токсичным ядом.
Возможно, это мистика, но, если даже так, то наличие падшего ангела в лице диавола, искусителя и «провокатора», если сказать другими словами, предполагает и наличие где-то рядом Белого Ангела, спасителя. Верить тому или нет – дело каждого. Но то, что этого беса, диавола, сатану, Мельник запомнил на всю оставшуюся жизнь – факт. И вот сейчас появилась возможность в воспоминаниях вновь пережить то, что не вкладывается в рамки привычного, житейского, повседневного и малозначительного.
Каждое подобное видение имеет под собой почву, только не каждый из нас способен его объяснить или прочесть, как вещий сон. И вот только сейчас, через много лет, Мельника осенило. Все, что произошло с ним в доке могло быть предсказанием и предостережением другого поступка одногодка Кирилла, который через три месяца попытается, совершив страшное, дьявольское преступление, дезертировать с оружием. А может этот диавол, как и домовой, поселился в отсеках субмарины, ожидая подходящего случая, чтобы, искушая членов экипажа, довести их до черты, за которыми уже преступление или до гибели.
И что бы могло произойти, если бы не ангелы-спасители? Страшно даже подумать. Но не случилось же и слава Богу.
И сейчас Мельник попытался сравнить два образа нечистой силы. Первый был безмолвен, но имел зрительный образ, страшный, яркий, раздражающий и наглый. А второй предстал, как почти обычный собеседник, но предстал без образа, даже казалось, что этот антипод первому. Но всё может быть обманчиво. Первый возник, когда мы о компьютерах знать не знали, о голограммах всяких и прочем. А сейчас – искусственный интеллект, нейросети. А потом удивляемся, откуда эта нечисть берется. И дети о таких вещах, о которых им бы в те же 70-е годы и не упоминали даже, сейчас о всякой нечистой силе знают больше, чем мы и не шарахаются, видя на дисплее компьютера и гаджетах страшные рожи, только улыбаются и так же естественно воспринимают, как мы в своем детстве относились к образу Бабы Яги или Лешего. Их же тоже мы относим к нечистой силе, как и Кащея Бессмертного.
Так почему же сейчас нас пугают эти самые диаволы, бесы, демоны, всякого рода лукавые. А ведь лукавый в переводе с греческого на русский означает «плохой», «злой», «дурной», «скверный». Но мы же и говорим, хоть и редко, характеризуя людей, что он – лукавый человек, лукавит – говорит неправду. А лука в русском языке означает изгиб реки. Вот антихрист – отрицающий Христа, тут как-то всё понятнее.
Мы же не называем всех людей, с кем приходится встречаться в повседневной жизни, по-нашему мнению, плохих, злых, дурных – сатанами, дьяволами, нечистой силой? А тех, кто лукавит, называем так обыденно и звучит привычно, даже не очень обидно – лукавый. Почему нас будоражит слово бес, дьявол, сатана? Возможно, что в самих словах слышна агрессивность, в отличие от лукавого.
