«Мистер Вэнс, – сказала она, не предложив ему сесть (стул был только один, и тот завален бумагами). – Неожиданно. Я думала, мой „поэтический бред“ вас не заинтересовал».
Джулс почувствовал, как краска стыда – давно забытое ощущение – заливает ему щеки. «Доктор Рид, я… Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов. Конфиденциально».
Она усмехнулась, но в ее глазах не было веселья. «Конфиденциально? Это когда вы выкачаете из меня все, что нужно, а потом представите это как собственное гениальное прозрение на очередном корпоративном шабаше?»
Его обычно безупречно подвешенный язык на этот раз дал сбой. «Нет. Поверьте… дела обстоят несколько иначе». Он провел рукой по влажному лбу. «То, о чем вы говорили… это „сонное истощение“… оно… оно реально».
Иви смотрела на него долго, изучающе. Потом кивнула на единственный стул, предварительно смахнув с него часть бумаг. «Рассказывайте».
И Джулс рассказал. О «чистом листе». О пустоте в голове. О коллегах, превращающихся в зомби. О городе, теряющем краски и звуки. Он говорил сбивчиво, путано, сам удивляясь собственной откровенности. Циничная броня дала трещину, и из-под нее полезло наружу нечто растерянное и напуганное.
Иви слушала молча, ее лицо оставалось непроницаемым. Когда он закончил, она подошла к одной из карт, усеянной булавками. Карта изображала их город.
«Это не просто стресс, мистер Вэнс, – сказала она тихо. – И не вирус. Это… вы правы, это нечто иное. Оно распространяется. Быстрее, чем я думала». Она указала на скопления булавок. «Каждая из них – случай. Задокументированный. Люди, которые просто… гаснут. Сначала пропадает творчество, потом эмоции, потом… сама личность. Остается только оболочка».
Она достала несколько фотографий. Лица. Пустые, безжизненные. Как у тех манекенов в витринах, только эти когда-то были людьми. Джулс почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.
«Я думаю, – продолжала Иви, ее голос звучал почти на грани слышимости, – что кто-то или что-то… питается этим. Нашими снами, нашими идеями, нашей сутью. Опустошает нас изнутри».
Джулс смотрел на нее, и впервые в жизни он не знал, что сказать. Его мир, такой понятный, такой предсказуемый в своем цинизме, рассыпался на куски.
«Я не знаю, что это, – сказала Иви, поворачиваясь к нему. – Но я намерена это выяснить. И, как ни странно, мистер Вэнс, вы можете мне в этом помочь. У вас есть доступ туда, куда мне никогда не пробиться. В самое сердце машины, которая производит эти иллюзии, которыми мы все питались».
Он смотрел на нее. На эту маленькую, одержимую женщину в ее заваленной бумагами конуре. Она предлагала ему союз. Нелепый, невозможный союз между акулой рекламного бизнеса и полусумасшедшей искательницей правды.
«И что вы предлагаете?» – голос его был хриплым.
«Для начала, – Иви Рид впервые за все время их знакомства позволила себе что-то похожее на улыбку, хотя и очень горькую, – давайте попробуем не сойти с ума окончательно. А потом… потом будем искать источник этой заразы. Вместе».
Джулс Вэнс, человек, который не верил никому и ничему, кроме собственного превосходства, почувствовал, как внутри него что-то сдвинулось. Это не было доверием. Скорее, отчаянием, которое ищет любую точку опоры.
«Хорошо, – сказал он. – Вместе».
Слово прозвучало в душном, застывшем воздухе комнаты странно и непривычно. Как первое слово на давно забытом языке.
Глава 7: Первая жертва
