Он потер виски. Информация, полученная от Пип, была скорее туманом, чем ясным светом, но одно он понял точно: страх в Оукхейвене был не просто фоном. Он становился действующей силой, меняющей поведение людей, пробуждающей старые суеверия и, возможно, даже подпитывающей то самое… нечто, что бродило по ночам, оставляя после себя затхлый запах и леденящий душу холод.
«Нужно поговорить с шефом Коулом, – решил он. – Даже если он снова будет ворчать про мои эманации».
Глава 6. Ворчуны и Вурдалаки
Полицейский участок Оукхейвена располагался в приземистом кирпичном здании, которое, казалось, всем своим видом выражало усталость от бесконечной борьбы с мелкими правонарушениями и эксцентричными выходками местных жителей. Воздух внутри был густо пропитан запахами дешевого кофе, бумажной пыли и едва уловимой ноткой дезинфицирующего средства, которое, впрочем, не могло заглушить застарелый аромат человеческих тревог и мелких прегрешений. Артур Финч всегда чувствовал себя здесь немного не в своей тарелке, словно редкая книга, случайно попавшая в отдел уцененных товаров.
Шеф Берн Коул сидел за своим столом, заваленным папками так, что самого шефа было видно лишь частично – в основном его массивные плечи и вечно нахмуренный лоб. Сегодня к обычному выражению вселенской усталости на его лице добавилась еще и явная досада. Он говорил по телефону, и Артур, ожидая своей очереди на шатком стуле у двери, невольно слышал обрывки разговора.
– Да, мэр, я понимаю… Да, гуси… Целая стая… Перекрыли Главную улицу… Нет, мы не можем их просто… арестовать. Они же гуси… Да, я пошлю офицера Смита, пусть попробует их… уговорить… Я вам перезвоню, мэр.
Шеф Коул с грохотом бросил трубку на рычаг и устало потер переносицу.
– Финч, – он наконец заметил Артура. – Какими судьбами? Надеюсь, не с очередной теорией о разумных енотах? А то у меня тут, как видишь, и без них цирк с конями… то есть, с гусями. Мэр считает, что это заговор против его новой программы по озеленению города. Гуси-диверсанты, не иначе.
Артур кашлянул, пытаясь собраться с мыслями. Он репетировал эту речь всю дорогу до участка, стараясь сделать ее как можно более логичной и лишенной всякой «мистики».
– Шеф Коул, я по поводу этих… краж. У миссис Хабл и мисс Портер. Я думаю, здесь есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
– Большее? – Коул скептически поднял бровь. – Что может быть больше, чем кража исподнего, Финч? Разве что кража целого гардероба. Или, как в нашем случае, стаи гусей, парализовавших движение транспорта. Это, я тебе скажу, действительно большая проблема.
На столе шефа, среди гор бумаг и кружек с недопитым кофе, Артур заметил небольшой, но удивительно тщательно выполненный значок или брошь в виде барсука. Он был приколот к кожаному бювару и выглядел совершенно неуместно в этой казенной обстановке. Артур на мгновение замер, вспомнив свои шутливые мысли о говорящих барсуках из книги профессора Рид и… о гипотетических увлечениях самого шефа. Он быстро отвел взгляд.
– Я имею в виду, шеф, – настойчиво продолжал Артур, – что это не просто воровство. Есть определенные детали… одинаковый странный запах на обоих местах преступления. Исключительно специфический выбор похищенного. И… очень сильный эмоциональный фон, особенно у мисс Портер. Она была по-настоящему напугана, до глубины души.
– Финч, любая нормальная женщина будет напугана, если у нее из дома ночью кто-то тащит трусы, – проворчал Коул, снова принимаясь за бумаги. – Это называется «вторжение в частную жизнь». Для этого у нас есть статьи в кодексе. А вот для «эмоциональных фонов» и «странных запахов» статей пока не придумали. Эксперты ничего не нашли. Ни отпечатков, ни следов взлома. Чистая работа. Возможно, кто-то из своих. Мало ли у нас в Оукхейвене чудаков.
