Неработающая мельница одиноко возвышалась на берегу. Заброшенной она стояла с тех пор, как умер старый мельник, ждала нового хозяина. Но даже сейчас нередко собирала вокруг себя деревенских. В этом году ее планировали начать восстанавливать, даже деньги выделили под проект. Для этого Астрид не раз ездила к самому губернатору на прием, надевала деловые наряды, рассказывала о ценности мельницы, показывала фотографии, где виден вклад каждого поколения в ее постройку. Девушка отыскала историка, который как раз изучал деревянные водяные мельницы, он даже пару раз приезжал в деревню. Астрид заручилась его заключением о большой исторической ценности мельницы. Вот с этим заключением она и обивала пороги губернаторской приемной. Теперь мельница стояла в планах на восстановление и должна была стать частью туристического маршрута вместе с храмом, пасекой и сыроварней.
Она стояла на выходе с мельницы и смотрела на деревенских, которые сбились в группы и активно обсуждали происходящее, споря и размахивая руками. Волнение было понятно, драки в деревне хоть и бывали, но редко, а покойников давно не видели. Стоял гул, изредка кто-то повышал голос, но быстро замолкал. Баламутила народ, как всегда, Маринка, продавщица в деревенском магазине, а по совместительству главная местная балаболка и сплетница. Молодая женщина отличалась яркой внешностью. В ней всего было чуть слишком: богатые женские формы, пухлые губы и боевой характер. Все эти черты удивительно сочетались с детской романтичностью и мечтой о «прынце». Сейчас она стояла, подбоченясь, рассказывала, что это точно месть мафии, сама, говорит, такое по телевизору видала.
Во главе обсуждений второй группы был Тимофей в неизменной кепке набекрень. Был он мужик хитрый, хоть с виду худосочный, но жилистый, выносливый и с богатой фантазией. Тимофей любил фантастические фильмы и слегка присочинить, увлекаясь порой сам своими выдумками. Поэтому в этой группе высказывали различные самые невозможные версии. Тимофей утверждал, что это точно инопланетяне, которые забирают людей с Земли, ставят опыты, а потом бросают обратно, пометив особым знаком. Потом смотрел на каждого и спрашивал, не видел ли кто какого знака на покойнике.
Рядом стояли местные бабушки Матрена с Олимпиадой. Матрена, а в жизни баба Мотя, любила спортивную одежду и кепки, была крепенькая, небольшого роста, как обычно стояла, опершись на палку. Олимпиада, она же баба Липа, длинная и худая, возвышалась над всеми с грозным видом и подозрительным взглядом. Жили бабушки по соседству и ходили обычно парой, глядя на которую нельзя было не улыбнуться. Обе они смотрели на Тимофея с недоверием, считая его шельмецом. Сами же они были уверены, что это «политическое убивство», мол, покойник был «большим» человеком, и для его устранения приехал наемный убийца. Возможно, он еще здесь, в деревне, и за ними наблюдает. Бабушки даже оглядывались вокруг с особым прищуром, Олимпиада притопывала ногами, а Матрена била палкой по земле, мол, под подозрением каждый, и они вычислят преступника.
Астрид смотрела на деревенских и радовалась, что они здесь, на виду, вместе переживают. Издалека увидела Степана, который возвышался над толпой, его светлые соломенные до плеч волосы немного путались на ветру. Он смотрел на нее грустно, но с сочувствием, будто спрашивая: как ты там, справляешься ли, я рядом, и все под контролем.
