Ивашку посадили в торце длинного стола в покоях архимандрита. Долгоруков сел по правую руку, Иоасаф - по левую. Ивашкину попытку вскочить и поясно поклониться мягко пресекли и долго разглядывали писаря, словно чудо заморское. Отрок под придирчивыми взглядами двух высокопоставленных особ бледнел, потел, в конце концов понял, что нестерпимо хочет справить малую нужду, но сообщить об этом не решился, собрал всю волю в кулак и широко улыбался, переводя взгляд со священника на князя и обратно.
- Расскажи, сын мой, - речь Иоасафа обволакивала, звучала медленно и мягко, - где ты встретил монаха, что баял тебе про приступ. Как он выглядел и что сказал. Только Христа ради, не прибавляй ничего от себя, чтобы не заплутать в своих сказках.
Ивашка с готовностью кивнул, закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и подробно описал все обстоятельства встречи со старцем, его голос, выражение лица, одежду, стараясь быть точным и ничего не упустить. Раскрыв глаза, увидел непрерывно крестящегося архимандрита и удивленного воеводу.
-Господи помилуй, - промолвил Иоасаф, поднялся, прошелся в задумчивости вдоль стола, остановился в красном углу и сотворил еле слышно молитву, не отрывая взгляд от иконы с лампадкой.
-Не знаю, Иван, за что благодать сия тебе дарована, - задумчиво произнёс архимандрит, возвращаясь к столу, - но по рассказу удостоился ты посещения самого преподобного Сергия, игумена Радонежского, обители нашей основателя и земли отеческой заступника. Знамение даровано нам, грешным, дабы узреть Божий промысел, в вере укрепить, от греха уныния уберечь.
Вслед за архимандритом стал креститься Долгоруков.
-Да не-е! - недоверчиво протянул Ивашка. - Какой же это игумен, в такой худой рясе… Отощавший, как скелет…
-Не суди по внешности, не познав сути, - нахмурил брови архимандрит…
-Прости, отче, - воевода поднялся из-за стола. - Я простой солдат и многого не понимаю, но мне ясно, что благодетеля нашего сегодня в крепости не найти и со всем нашим уважением не расспросить о замыслах латинских.
-Увы, князь, - архимандрит тоже поднялся со своего места, - чудо явления не находится во власти человеческой и не может быть предсказано, каким образом и когда снизойдёт. Благодать сия есть тайна великая, грешному человеку недоступная…
Долгоруков кивнул, подошёл к Ивашке и потрепал рукой по голове.
-Знамо, что не поладил ты с Голохвастовым. Дабы не рядиться с ним в другой раз, будешь при мне неразлучно, как я обещал. Тогда и трогать тебя зазорно будет. Собирай днесь своё узорочье и переселяйся к моей дворне, хватит тебе по подвалам мыкаться!
Ивашка поклонился, не зная, кручиниться ему или радоваться, а Долгоруков повернулся к Иоасафу, моментально потеряв к писарю всякий интерес.
-Погоди убегать, - остановил архимандрит вскочившего мальчишку, - грамотку учинити надобно. Бери бумагу и перья… И ты, князь, присядь.
Долгоруков с недовольным видом тоже сел обратно за стол. Составление грамот его не вдохновляло, но положение обязывало.
