Узор её красивых губ
Почти что пятьсот непростых километров
печально, давно разделяют двоих.
Но думы, подобные асам и мэтрам,
проносятся быстро и словно за миг.
Но, если ничуть не спешить упоённо
до коврика возле дверного щита,
то можно в ночи так тепло, озарённо
представить её, что сонлива, сыта.
Игра обещает быть милой, сердечной
в желании встретить желанную мисс.
Крадусь я по тропке небесной и млечной,
парю, созерцая весь угольный низ.
Её представляя по крошечкам пазла,
в полёте порхаю, легонько пою.
Душа, напитавшись елейного масла,
священна в дорожном, подлунном краю.
По мыслям о ней продвигаюсь я плавно,
поправив ветрами растрёпанный чуб.
Хочу разгадать я секрет её главный -
узор и загадку малиновых губ…
Елене Тукаловой
Чествуемая
Готов её чествовать в роли румяной,
немного простывшей октябрьским днём,
приятно хмельной и любовной, духмяной,
в зарницу и в полдень, во сне, пред сном,
немножечко бледной от стылого ветра,
весёлой в задоре, азартной поре,
и все её чувства, фруктовую цедру,
занятья в покое, страстях и игре,
и даже расстроенной, ленной, уставшей,
забывшей про мир, а порой и меня,
но всё же такой молодой, настоящей,
какая в лучах, полумраке, тенях!
Елене Тукаловой
Армянский титан
Армянский титан обагрённого свойства,
ценитель порядка и равных свобод,
глашатай за правду науки, геройства,
потворщик безбожья и розовых мод,
занятный певец социального строя,
борец за дозволенность страсти людей,
за свет и поднятье народного боя
за братство и равенство, общность идей,
защитник плебеев, гетер и лакеев,
боец с куполами, буржуйским ярмом,
нагорец, спартанец среди богатеев
гордится российским загаженным рвом,
но точит сознание, будто оружье,
готовит побег всех низов из низов,
стараясь осмыслить все книги натужно,
и после подать революции зов!
Арену Ананяну
Сладкоголосая чтица
За делом клубничная девушка-чтица -
дарует всем литерам звуки и жизнь,
легко нарушает безвестность страницы,
в удобное кресло воссев, опершись!
Хозяйка избушки – знахарка лесная,
на краешке доброго леса, села,
как чуткая Флора, всё опытно зная,
крупинки легко собирает в слова.
Она оживляет застывшие буквы,
что рифмами, прозою стали давно,
себя согревая отваром из клюквы,
когда в её комнате тихо, темно.
Ловя ароматы, за ней наблюдаю,
хоть я и седой, наднебесный старик.
Манит ещё то, что, как Ева святая,
одета лишь в ноты читаемых книг…
Елене Тукаловой
Лена-Елена
Несясь иль петляя по зову биенья,
дорожные нити и ленты путей
по чуду случайности и настроенью
меня довели до неё средь лучей.
Она – ворожея, что полная шармом,
и муза с талантами в сотни карат,
какая с искусством всегда солидарна,
какая украсит присутствием град!
Её паутинки волос так атласны,
слегка шелковисты, мягки и темны.
Её появленье в апреле прекрасно,
как символ моей поэтичной весны.
Она откровенна и модна, и властна,
равна новизне итальянской волны.
Черты в одеяньях приветливы, страстны;
уверен, под тканью такие ж они!
Елене Тукаловой
Розовощёкая
Смущенье слегка розовит на щеках,
опять выдавая улыбку принцессы.
Мне хочется их целовать впопыхах,
делясь теплотой возбуждённого веса,
насытить всю пылкую жадность самца
и жажду (с лица её счастьем напиться),
а после стать медленней, с лаской юнца,
который обрадован южной царице.
Прекраснейший случай, влюблённая муть,
проделки судьбы иль господняя воля?
При виде её оживает вся суть,
сияет вся истина, выгнав все боли.
И так вот гляжу я мгновенье на шик.
А все эти мысли – секунда сознанья.
