С разбегу нырнула в глухую тайгу. Вначале шли густые заросли, потом вековые ели, между которыми ничего не росло, потому что их хвойные лапы настолько густые, что не пропускали солнечные лучи, и свет попадал только в редкие проёмы между деревьями.
Капкан — это вещь серьёзная, он, скорее всего, пробил кожу и повредил кость. Нет, нет, не думать об этом. А если силок неудачно затянулся, и я задушила Нила Ильича? Нет, я не могу вернуться! А что если он не выберется и будет медленно умирать там под балкой?
Я остановилась, накренилась вперёд, упёрлась руками в колени. Мне нужно было отдышаться и подумать. Бросить живое существо на погибель никакая совесть мне не позволяла. Но и возвращаться было нельзя, это означало бы, что я обречена на существование с чудищем лесным. Вот не зря у меня было дурное предчувствие насчёт этого сомнительного предприятия.
Я, тяжело дыша, побежала дальше уже не так быстро, как вначале, пытаясь выработать монотонный темп. И вот ели расступились, уступив место смешанному лесу, а там черничные поля, за ним скалы и долгожданный звук. Звук воды! Река рядом. Нет, это не то место, где меня выловил оборотень, это другой виток реки. Пару часов бега от избушки. Надо было запомнить. А надо, потому что не убежать мне. Я завыла от отчаяния, за моей спиной между деревьев мелькнула серая тень. В этот раз он рычал и рычал достаточно громко.
Так надеялась, что успею хотя бы увидеть реку. Мне казалось, что добравшись до неё, я спасусь. Хотя, куда там, разве вода сможет защитить от разъярённого зверя? Я прибавила ходу и слегка опешила, когда поняла, что река похожа на солидный ручей с водопадом. Совсем незнакомое место, глубоко в тайге. Заблудилась окончательно.
Волк просто сбил меня, набросившись со спины. Упала носом в заросли черно-синих ягод. Он рывком развернул меня к себе лицом, впившись когтями в плечо. Морда его собралась множеством складок. Он рычал, показывая мне свои клыки с верхней десной. Жутко до ледяного пота. Ещё эти глаза, которые вчера на меня смотрели с человеческой тоской, теперь были ледяными, хищными. Оборотень хромал на одну ногу, серая шерсть была покрыта алой кровью, и рана продолжала кровоточить. На передних руках-лапах две отметины от цепи. И когти на пальцах не все уцелели после тяжёлого освобождения. Раненый зверь.
Влетела ты, Алёнка.
— Прости, — простонала я.
Я умею проигрывать. Осознанно шла на риск, теперь буду пожинать плоды своего поступка. Победителей не судят, Нила Ильича я могу долго не увидеть, передо мной стояло чудовище. Оно размахнулось и ударило меня. Куда — не поняла, по голове или шее, сознание я потеряла мгновенно.
7
Голова болела, но не сильнее, чем запястья. Щека сплющилась на влажной холодной земле, руки были связаны за спиной, на шее, куда пришёлся удар, брякнул стальной ошейник, на нём болтался тяжёлый навесной замок. Я постаралась сесть и осмотреться. Тело затекло и болело. Зажмурилась от гула в ушах и резкого головокружения. Минуту сидела, подогнув под себя ноги, приходила в сознание. Кровь успокоилась внутри, и я, вдохнув полной грудью, открыла глаза.
Склад. Стеллажи валялись переломанные, запасы полезных вещей разбросаны. Рассыпались спички, куски мыла, свечи. Оборотень, видно, бушевал не на шутку: всё скинул к дальней стене, чтобы я, сидя на цепи, не могла ни до чего дотянуться. Взбесила мужика.
