Разумовский продолжал смотреть на меня, но его взгляд странным образом затуманился. Я уже собиралась продолжить плести свою полуправду, как он вдруг меланхолично заметил.
— А меня, пожалуй бы, это больше всего и завело.
— П-простите?..
Он кивнул на фото, а потом посмотрел на меня:
— Такие наряды простора для фантазии совсем не оставляют. То ли дело образ училки. Строгая. Недоступная.
Я силилась сообразить, что ему на это ответить, когда он вдруг — в который раз! — выбил почву у меня из-под ног.
— Но это задание тебе давал точно не глянец.
— Почему… вы так уверены?
Карий взгляд в мгновение ока потяжелел:
— Потому что ты там не работаешь, Саша. Об этом я и говорил, когда мы встретились за завтраком.
Я молчала, придавленная его словами, словно засушенная бабочка — шпилькой коллекционера.
— А раз не работаешь в глянце, значит, работаешь где-то ещё, — логически заключил он.
Я обречённо следила, как длинный палец смахивает с экрана проклятое фото и сворачивает какой-то чат.
— И такие… хм… роскошные плоды дала только поверхностная проверка. Мы ведь и суток ещё не знакомы. Боюсь представить, что меня ждёт, когда я зароюсь поглубже.
По спине у меня пополз колючий холод.
Да он и представить себе не может!
Но как я могла предотвратить надвигавшуюся катастрофу? Оставалось уповать на заказчиков — мне пообещали полную анонимность и пока ни разу не подвели. Но опять же, раньше мне не приходилось сталкиваться с угрозой уровня «Разумовский». Это как из полного штиля попасть в самый страшный шторм. К такому просто невозможно быть готовой!
— Всё верно, — севшим голосом отозвалась я. — Не работаю я ни в глянце, ни… нигде. Работаю на себя.
— Больше похоже на правду.
— Правда и есть, — огрызнулась я. — Я вот уже несколько лет как фрилансер. Вот и вся тайна.
— А про глянец зачем врала?
— Затем что так вы бы меня уж точно всерьёз не восприняли. Может… за дуру бы приняли. Отпустили бы… на это и понадеялась.
Я уткнулась взглядом в стол, но ненадолго.
Разумовский вдруг показался в поле моей видимости. Уткнулся бедром в ребро стола, а его указательный палец вдруг оказался у меня под подбородком, вынудил поднять голову.
Я снова встретилась с его испытующим взглядом:
— Я же тебе говорил, — его глаза медленно скользили по моему лицу. — Ты умная. Слишком умная, чтобы сойти за пустоголовую дурочку.
— Раз сойти не смогла, значит, не слишком-то умная, — пробормотала я.
На губы Разумовского выскользнула едва приметная улыбка. Он склонился ко мне и проурчал:
— Умная и коварная — разные вещи. Хоть глаза у тебя и бесстыже зелёные.
Я ни с того ни с сего начинала тонуть в его взгляде. Но он одним махом вышвырнул меня прямиком на жёсткий берег:
— И раз ума в тебе предостаточно, то ты не станешь юлить и расскажешь мне, что за сообщение получила, пока была наверху.
13. Глава 13
Зелёные глаза превратились в плошки. Боже, как же легко её всё-таки вывести из равновесия. Он почти чувствовал себя виноватым. И он бы позволил этому чувству осесть где-то внутри и пустить свои опасные корни, если бы точно знал, что она не блефует.
Если бы точно знал, что в этом никак не замешана Инга и её бесконечные интриги, её вечные попытки вернуть его, не считаясь ни с сомнительностью методов, ни с моралью, ни с его остывшими чувствами.
Чувствами… а были ли чувства?
Было ли хоть что-то, кроме животной тяги и желания эту тягу хоть как-нибудь притупить.
