Это было бы так уместно, так складно и настолько в её стиле. Подослать к нему вот такую «перепуганную» малышку, всю в проблемах и заботах о собственном будущем. Уязвимую и притягательную в этой своей уязвимости.
Он смотрел на её бледнеющее от его вопроса лицо. Нет, так не пойдёт.
Тут где-то притаилась опасность. Он рискует с ней заиграться.
Самое время сдать назад. Основательно.
Потому что её испуганный взгляд начинал будить в нём почти искреннее сожаление, что знакомство у них не задалось.
Какое, мать твою, Разумовский, знакомство?
Ты забыл, кто перед тобой? Несостоявшаяся воровка с ворохом секретов за душой. «Засланный казачок» — это как пить дать!
С каких это пор вот такая милая мордашка заставляла тебя раскисать?
Ей самое время узнать Разумовского, которого знают его деловые контакты и весь окружающий мир.
Ему самое время выехать в свет и погасить напряжение старым как мир способом — благо, желающих провести в его компании пару незабываемых вечеров пруд пруди.
Иначе примитивная физиология вмешается в его планы, а эта девчонка — последняя, с кем он позволит себе хоть что-нибудь. Такие не увлекают всерьёз. Такие, как мотыльки, — подлетев к большому огню, неизбежно сгорают.
Бабочки-однодневки.
— Сейчас самое время сказать хоть что-нибудь, — он бросил нависать над столешницей, придвинул планшет поближе к краю стола и опустился на стул, чтобы снизить градус напряжения. — Твоё молчание наводит на мысли.
Девчонка выдохнула, стараясь сделать это как можно более незаметно, и буквально заставила себя снова встретить его взгляд:
— Откуда вам известно о сообщении?
Хитрый котёночек пытается нащупать пространство для манёвра. Узнать, что известно ему. Но было в её вопросе что-то ещё — тон её голоса изменился. Ещё чуть, и он зазвучал бы требовательно.
Предположим, он задел за живое.
— Позволяю тебе включить свою фантазию на полную мощность. Но прежде чем вместе порассуждать над этой задачкой, я хотел бы услышать ответ.
Пока он говорил, из зелёного взгляда выветривался всякий намёк на испуг. Его заменяло что-то другое. Отстранённость, сосредоточенность, решительность?..
Что, у них впереди очередной раунд вербальной дуэли?
— Мои сообщения — моё личное дело.
Давид прищурил один глаз и цокнул языком:
— Э-э-э-это очень спорное утверждение. Особенно если учитывать наши не слишком-то тривиальные обстоятельства. Сама понимаешь, мой уровень доверия к тебе колеблется где-то ниже нуля. При этом ты в моём доме и в опасной близости к телу.
Последняя фраза ожидаемо вогнала её в краску. Он ненавидел это признавать, но смущение ей шло. И он использовал всякий удобный повод, чтобы его в ней спровоцировать.
— Хотела бы вам напомнить, что вы меня сами сюда притащили. Я к вам в гости не напрашивалась!
— Спорить было бы глупо, — Давид откинулся на высокую спинку стула и скрестил руки на груди. — Но мне необходимо держать тебя в поле зрения, хоть я и не в восторге от перспектив. И поэтому меня вряд ли можно винить за стремление максимально себя обезопасить.
— Что, я представляю какую-то опасность для самого Давида Разумовского? — неожиданно фыркнула она.
И это выглядело слишком забавно. Если бы не заставило его задуматься. А она может?..
Он разглядывал её пылавшее лицо и пытался понять, может ли она представлять для него серьёзную опасность. И, возможно, речь сейчас шла не только о бумагах и происках посторонних…
