Понедельник. №4 - страница 11

Спотыкаясь, Кларочка побежала к телефону. Доктор нервно закурил в форточку и представил ее аппетитные округлости. И действительно, не все ли равно.

Он смотрел в окно. Через дорогу начинались поля – идеальная картинка для операционной системы Windows. Хоть «мышку» ставь на подоконник. Картинку портили стреляющие из автоматов люди, бегущие со стороны Дженина. И минометный огонь очень мешал сосредоточиться. Жена прикрывала собой вздрагивающих при каждом разрыве мины детей. Автоматная очередь раскроила оконное стекло и заставила его отшатнуться. Он слышал топот ног на этажах, хруст выбиваемых и расстрелянных дверей в квартиры, гортанные крики и выстрелы. Не торопясь, он достал со шкафа полицейскую дубинку – привет из хулиганистой юности, – и пошел к входным дверям. Распахнул их настежь и встал в ожидании у стены. Створки лифта клацнули, как затвор, и распахнулись. Четверо арабов возбужденно выскочили на площадку. Посчитав, что квартира покинута жильцами, они устремились к закрытым дверям других квартир, отрядив одного из бойцов священного «джихада» проверить раскрытую нараспашку, словно шалава в борделе, чужую жизнь. Насытившись чужим страхом и кровью – араб шел, не таясь, опустив родной «калаш» дулом вниз. В соседнем доме, во имя Аллаха, араб уже изнасиловал русскую девочку с матерью и перерезал горло отцу.

Он даже не успел ничего понять – полицейская дубинка раскроила ему череп, вторым ударом сломала шейные позвонки. Воин «джихада» кулем завалился на вычищенный загодя ковер, пачкая кровью придуманные дизайнером ткацкой фабрики красивые ковровые узоры.

Мягко высвободив автомат, он отстегнул с мертвого тела подсумок с четырьмя дополнительными рожками и вышел на лестничную площадку. Он расстреливал их методично, словно давил клопов. Освобождал этаж за этажом, бросал горячие опустевшие «стволы», подбирал новые. Черная волна убийц уже ушла далеко вперед, и никто из них не обратил внимания, что из девятиэтажки, стоящей на окраине Афулы, не вышел никто с зеленной повязкой на бритой голове. Потом их гнали назад правительственные войска и он, словно выполняя ответственную работу, расстреливал их бегущие спины из раскуроченного окна. Пока жена не сказала ему: «Милый проснись. Пора на работу».

Он открыл глаза. Указательный палец затек, нажимая на невидимый спусковой крючок. Пора было идти на работу, в районную поликлинику, где он работал детским врачом. Еще бы, он так любил детей, – потому что дети – это реальное будущее.

Как обычно, Александр Сергеевич Полуэктов проснулся ровно в шесть утра. Рядом тихо посапывала Лариса. Волны тихо шептались, набегая на борт яхты, которая плавно покачивалась, словно гигантская колыбель его маленького, уютного мирка. В такие минуты он должен был чувствовать покой и умиротворение – жизнь несомненно удалась. Несмотря на мировой кризис, его бизнес развивался и приносил ощутимую прибыль. Александру Сергеевичу исполнилось сорок шесть лет – студентка Лариса была ровесницей его дочери и училась с ней на одном курсе МГУ. Это не мешало любовникам встречаться втайне от жены и дочери Полуэктова и оплачивать Александру Сергеевичу квартиру в центре для избалованной мужским вниманием Ларисы.

Полуэктов смотрел в забранный красным деревом подволок красавицы-яхты, думая о том, что так жить больше нельзя. Он устал от акул-партнеров, от занудства жены, алчности дочери и рыбьей холодности Ларисы, бездарно изображавшей оргазм и проявление чувственности. Да, Лариса была хороша, как бывает, хороша редкая статуэтка из полированного дерева или слоновьей кости. К ней приятно было прикасаться, престижно обладать, она порождала гамму приятностей в момент соития. И все же она была чужой. Господи, он бы поменялся с последним работягой, еле сводящим концы с концами, но живущим настоящей жизнью, со всеми ее проявлениями дружбы и любви. Где в тебе в первую очередь видят классного парня, а не кредитку, где тебя любят за личные качества, а не за толщину кошелька. Где можно быть естественным и не бояться казаться смешным; в мире, где удавка-галстук не имеет никакого значения.