– А ты чего дёргаешься во сне и хохочешь? Разбудил меня.
– Так сон смешной приснился. Еду я в автобусе, рядом со мной стоит девушка и тут какая-то женщина на неё начинает кричать, что та не надела под блузку лифчик. Мол, разоделась, мужчин провоцируешь. Девушка спрашивает: «Кого, например, я провоцирую?» А женщина тычет в меня пальцем: «Вот его! Он ещё совсем молоденький, а ты его совратить хочешь? А ты знаешь, что за это дело тебе статья светит?» А девушка посмотрела на меня, хитро улыбнулась, схватила меня за руку и потащила из автобуса со словами: «Пойдём малой, совращать тебя буду, чтобы тёткины обвинения не были голословными». И только мы вышли из автобуса и тут ты со своими кулаками. Мог бы и подождать немного, интересно же, чем бы всё закончилось.
– Ну, чё уж теперь. Вставать будем? – Василий снова лёг, повернулся на спину и немного повозившись, улёгся поудобнее и прикрыл глаза, решив ещё немного полежать перед новым марш‒броском, и как только заснул, как прилетела ответка кулаком в рёбра. Василий подскочил, Иван, приложив палец к губам, показывал ему молчать.
Они услышали бряцанье железа и ржание коней. Спрятаться было негде, поэтому друзья вскочили и схватились за автоматы. Василий стоял вторым номером чуть позади Ивана, держа автомат наизготовку, форменная фуражка надета козырьком назад. К ним подъехали четверо вооружённых всадников и, главное, (мать твою!!) все с луками, со стрелами в колчанах, с мечами в ножнах на поясе и в странной одежде.
– Вась, глянь, тут прям средневековье какое-то, мечи, кольчуги, шлемы.
– Если что, первых валить надо стрелков с луками, от стрелы не убежишь, только умрёшь уставшим, – зашептал Василий.
– Патроны надо беречь, если понадобится, стреляем одиночными.
Вперёд выехал на гнедом жеребце чернобородый мужик, из-под кафтана виднелась серая посконная рубаха, кожаные штаны и кожаные мягкие сапоги. Сбив шапку набекрень, он сверкнул бездонными глазами цвета предгрозового неба, тонкие губы растянулись в зловещей улыбке.
– Вы хто таки? Откель?
– Спецназ из Сибири, – отчеканил Иван по-военному, только руку не приложил к козырьку, – а вы, простите, кто будете и откуда?
– А щас узнашь, хто мы таки. Лука! Проверь ихи сумы, да пазухи.
Лука, жилистый высокий мужик с небольшой редкой бородкой, мигом спешился и стал приближаться к друзьям с широкой улыбкой. Иван снял автомат и подал его Василию, а сам выхватил из ножен висевший на поясе десантный нож и взмахнул, парень пригнулся, лезвие со свистом разрезало воздух и воткнулось в землю по рукоятку. Парень оказался ловким, за это время успел вытащить меч и едва не пронзил Ивану грудь, хорошо он успел отпрыгнуть и с разворота нанёс сильнейший удар парню в голову пяткой, вернее каблуком берца, да так, что супостат, отлетев к дереву, впечатался в него и сполз по стволу на землю и затих.
– Еще раз протянешь ко мне руки, урод, протянешь ноги. Забью, как мамонта. Чтобы я тебя, образина, на своём пути больше не видел! – вскипел Иван, подошёл, вытащил нож из земли вытер его о траву и засунул в ножны.
Чернобородый дёрнулся, выхватил меч из ножен и, замахнувшись, направил своего жеребца на Ивана. На тонких губах врага заиграла торжествующая усмешка, а в тёмных, с презрительным прищуром его глазах, словно бы улыбнулась смерть. В тот же миг Василий выстрелил и прострелил ему правую руку, меч из руки выпал, а жеребец с испугу отпрыгнул далеко в сторону. Чернобородый зажал запястье, кровь просочилась сквозь пальцы и капала на землю. Лучники стояли в стороне и наблюдали за дракой и то, что они увидели, им очень сильно не понравилось, особенно Перунов гром и молния, вылетевшая из железки. Они ждали команды своего вожака, чтобы схватиться за луки.
